- Вам кто-то мешает. Разберитесь.
    Никто Пересыпкину,  разумеется,  не  мешал. Но  гнев  Сталина  был
понятен:  связь  с  Ленинградом  должна  быть  устойчивой.  Пересыпкпн
поручил ленинградским  связистам -  войсковым  и гражданским  -  найти
специальный подводный  кабель.  Именно  «найти», так  как  в  учтенном
имуществе его не было. В Ленинграде до войны такой кабель производился
и не  мог  быть  весь  израсходован.  Действительно,  в  конце  концов
связисты нашли  необходимое количество  подводного кабеля  в  торговом
порту.
    Потребовался бы специальный рассказ, чтобы описать, как и в  каких
невероятно тяжелых условиях готовился и транспортировался кабель,  как
29 октября при  шторме в  8–9 баллов и  непрерывных налетах  вражеской
авиации за 8 часов он был проложен по дну Ладожского озера. Длина  его
составила 40 километров. Вскоре на обоих концах кабеля - на западном и
восточном  берегах  Ладоги  вступили   в  строй  мощные  узлы   связи.
Надежность  связи   Ставки   со  штабами   Ленинградского   фронта   и
Краснознаменного Балтийского флота многократно повысилась.
    Дела военные перемежались  с делами гражданскими.  Систематические
налеты   авиации   противника   поставили   под   угрозу    разрушения
радиовещательные станции Москвы. Кроме  того, вражеские летчики  могли
использовать работу длинноволновых станций  в качестве радиомаяков.  В
связи  с  этим  по  представлению  Пересыпкина  правительство  приняло
решение об эвакуации всех мощных московских радиовещательных  станций,
В исключительно  короткие  сроки они  были  смонтированы и  введены  в
действие в тыловых районах.
    Радиовещание в Москве было переведено на короткие и средние волны,
а в ночное время только  на короткие. Но коротковолновых  передатчиков
не хватало.  И  тут  впервые послужил  москвичам  еще  неизвестный  им
телевизор. Накануне войны в  Москве был сооружен телевизионный  центр,
имевший около  двухсот  небольших  приемников. По  ночам  и  во  время
налетов  вражеской   авиации   программа   Центрального   радиовещания
передавалась в эфир  ультракоротковолновым передатчиком телецентра,  а
принималась   установленными   на   узлах   радиотрансляционной   сети
телевизионными  приемниками.   Качество  передач   не  ухудшилось,   а
возможность использования противником  работы московских  радиостанций
для наведения своих самолетов полностью исключалась.
    На все же это не решало проблемы - в Москве действовало около  630
тысяч радиоточек. Тогда  было решено  организовать трансляцию  передач
Центрального  радио   через  эвакуированные   радиостанции.  И   когда
известные всей  стране станции  имени Коминтерна,  имени ВЦСПС,  РВ-96
начинали свои  передачи словами  «Внимание, говорит  Москва…», то  это
вполне соответствовало  действительности. Дело  в том,  что  программы
Центрального  радиовещания   из   Москвы  передавались   по   проводам
междугородной телефонной связи на эвакуированные радиостанции и оттуда
шли в  эфир.  В Москве  их  принимали радиоприемники  и  передавали  в
трансляционную сеть.  Москвичи  даже не  подозревали,  что  ежедневные
передачи Центрального радио проходили такой сложный путь.
    Между  тем   обстановка   под  Москвой   становилась   все   более
напряженной. В начале октября  Пересыпкин побывал в войсках  Западного
фронта. От здания Центрального телеграфа  на улице Горького до  райоиа
Перхушково, где располагался  штаб фронта,  машина домчала  его за  45
минут.
    - Так близко! - почему-то шепотом отметил шофер.
    Не по себе было и Пересыпкину:  одно дело знать, что враг у  ворот
столицы, и другое - так вот непосредственно ощутить это.
    Организацией связи  на  Западном  фронте Пересыпкин  в  целом  был
удовлетворен. Возглавлял ее однокашник Ивана Терентьевича по академии,
опытный и  волевой  генерал Н.  Д.  Псурцев.  Он сумел  на  базе  того
минимума средств  связи, которым  располагал фронт,  создать  довольно
мобильную и устойчивую систему управления войсками.
    Псурцев  привел  примеры   изумительной  находчивости   связистов,
которые,  как   он  выразился,   «каждый   кусок  проволоки   к   делу
пристраивают». Понравилось Пересыпкину и отношение командиров и штабов
некоторых соединений  к  связи.  Однако в  ответ  на  похвалу  Псурцев
сказал:
    - Не везде так. Приходится и суровые меры принимать. Иной командир
жалуется: нет связи. А у него целехонькая рация. Ему же подавай только
проводную связь. Живуча эта радиобоязнь! Бывает и так: все  рассчитают
- потребное количество войск, боеприпасов, транспорта, а связистам два
слова: «Обеспечить  связь!» На  такие случаи  Жуков крут.  И я  не  из
ласковых. Пробьемся, как говорят бойцы.
    То,  что  увидел  Пересыпкин  на  Западном  фронте  и  услышал  от
Псурцева, лишь  подтвердило доклады  с  других фронтов.  Положение  со
связью в  войсках  улучшалось.  Слабым  звеном  продолжала  оставаться
радиосвязь.   Но   что-нибудь   новое,   эффективное   для   ускорения
наметившегося перелома  Пересыпкин пока  сделать  не мог.  Не  хватало
главного -  средств связи.  Оставалось одно  - настойчивее  добиваться
безусловного выполнения командирами  и штабами  приказа «Об  улучшении
связи в Красной Армии».
    На обратном пути, взволнованный  столь ощутимой близостью  фронта,