засад и  открыли огонь  по  танкам противника.  Со своего  КП  Катуков
видел,   как   вспыхнули   несколько   вражеских   машин.   Другие   в
замешательстве стали  пятиться.  Тридцатьчетверки внезапно  исчезли  и
через минуту вынырнули из другого укрытия. Ряд прицельных выстрелов  -
и   вновь   загорелись   несколько   вражеских   машин.   Такими   вот
стремительными, внезапными  атаками  танки  Лавриненко  уничтожили  15
танков противника. В конце концов прорыв был ликвидирован.
    Меньшими,  но  все  же  внушительными  силами  противник   пытался
прорваться и в других  местах обороны бригады,  И каждый раз  танковые
засады, умелые  действия  мотострелков  и  артиллеристов  срывали  эти
попытки.
    Бригада больших потерь  не понесла.  Но люди  предельно устали.  И
вдруг донесение: справа от шоссе Орел - Мценск сосредоточилось до  200
танков и большое количество мотопехоты противника.
    - Вдвое больше, чем утром! - воскликнул Бойко.
    - Да-а… - задумался  Катуков. -  Что ж,  будем колдовать,  а ты  с
работниками политотдела  срочно  в подразделения.  И  прошу:  разъясни
политработникам,  чтобы  говорили  людям  все,  как  есть.  Ничто   не
действует так пагубно  на бойцов, как  сладенькая полуправда… А  люди?
Наши люди поймут.
    «Колдовать! - мысленно  передразнил себя  Катуков. -  А что  можно
наколдовать?» И все же штаб заработал вовсю: переставлялись  некоторые
танковые  и  артиллерийские  засады,  проверялась  связь,  усиливалась
разведка флангов.
    День клонился к концу, а артиллерия противника усилила огонь.
    - Неужели под ночь начнут? Это что-то новое для немцев, - хмурился
Кульвинский, обеспокоенный тем, что еще не все позиции готовы к бою.
    В это время на КП вошел рослый артиллерист.
    - Капитан  Чумак,  командир  дивизиона  гвардейских  минометов,  -
представился он. - Приказано подбросить на вашем участке огоньку.
    О  «катюшах»  Катуков,  конечно,  слышал,  но  видеть  их  ему  не
пришлось. И теперь он с  разочарованием смотрел на установки:  обычные
грузовики с рядами поднятых вверх стальных рельсов - не вязалось это с
рассказами об огромной  разрушительной силе нового  оружия. А тут  еще
Чумак вконец испортил впечатление.
    - Мне приказано дать один залп,  - сказал он. Но, очевидно,  поняв
состояние комбрига, усмехнувшись,  заверил: - Не  волнуйтесь. И  этого
хватит. Вот увидите,  как «играет»  «катюша», тогда  поймете, что  это
такое.
    Чумак нанес  на  свою  карту  район  сосредоточения  противника  и
обратился к Катукову:
    - Надо предупредить людей на передовой. Грохот будет ужасный.  Как
бы это не вызвало паники.
    Кульвинский направил в окопы  посыльных. Чумак вывел установки  на
позицию и подал команду. Ослепительные всполохи пламени ярко  осветили
вечернее небо, раздался пронзительный свист, затем разразился страшный
грохот, от которого задрожала земля.
    Лощина была объята пламенем, оно  ширилось и скоро превратилось  в
огромное море  огня.  Снизу  доносились  взрывы  -  рвались  машины  с
боеприпасами. Катуков  видел в  бинокль,  что многие  машины,  которые
прямо не  были  задеты  залпом, в  беспорядке  уходят.  «Одного  залпа
маловато, - решил он. - Видимо,  с боеприпасами для нового оружия  еще
туго».
    - Через  час  можете  посмотреть  все  на  месте,  -  отвечая   на
рукопожатия,  сказал  Чумак.  -   А  мне,  товарищ  полковник,   нужно
немедленно уводить установки. Так по инструкции.
    Когда пламя над лощиной стало гаснуть, туда была послана разведка.
Залп «катюш»  оказался  точным: десятки  дымившихся  танков,  тягачей,
автомашин,  мотоциклов,  множество  трупов  -  в  темноте  все   точно
подсчитать было трудно.
    Поздно  ночью  штаб  подвел  итоги  дня.  Двенадцать  часов  почти
беспрерывно продолжался  бой. Все  атаки  противника были  отбиты.  Он
потерял 43 танка, 16 противотанковых орудий, до 500 солдат и офицеров.
В бригаде  было повреждено  шесть танков,  причем четыре  из них  были
вскоре отремонтированы. Серьезно пострадал мотострелковый батальон. Он
был отведен во второй эшелон бригады.
    Танковый таран  Гудериана  явно  дробился, ослабевал,  но  все  же
намного превосходил  в силах  4-ю танковую  бригаду. И  снова  Катуков
решил, что оставаться на прежних позициях бригада не могла:  противник
теперь уже знал местность, и повторять на ней прежние приемы  танковых
засад было нельзя - эффект их резко  снизился бы. В ночь на 7  октября
бригада отошла на новый рубеж: Ильково - Головлево - Шеино.
    Утром  на   КП  Катукова   приехал  Лелюшенко.   Он  сказал,   что
разговаривал по ВЧ со Сталиным  и тот высоко оценил действия  бригады.
Что  и  говорить:  похвала  Верховного  Главнокомандующего  обрадовала
Катукова. Но  она  ко  многому  обязывала.  И  был  миг,  когда  он  с
пробежавшим по спине холодком подумал: «Может быть, до сих пор  просто
везло?»
    Лелюшенко привез и  еще одну радостную  весть: бригаде  придавался
полк пограничников под  командованием полковника  Пияшева. На  подходе