фронта  в   4-й   армии.   Задача  отряда   -   организованно   занять
оборонительный рубеж и удерживать его до подхода резервов.  Прибывшему
с ним комбригу Г. Д. Стельмаху Кирилл Афанасьевич подчинил оказавшихся
здесь офицеров штаба 4-й армии  и приказал немедленно наладить  связь,
взять в свои руки управление вновь организуемым формированием.
    Все действия Мерецкова в той катастрофической ситуации  необычайно
энергичны, решительны,  в высшей  степени оперативны.  Волевое  начало
истинного полководца сочеталось в нем с необычайным личным  мужеством,
выдержкой, умением  спокойно,  всесторонне анализировать  и  оценивать
самые неожиданные  и критические  обстоятельства, предвидеть  развитие
событий и соответственно этому принимать необходимые решения.
    Бывшему корреспонденту «Красной звезды» М.  3. Цуцне в те  грозные
дни удалось встретиться  с К.  А. Мерецковым.  Вот его  свидетельство:
«Несколько выше среднего роста, с  чуть одутловатым лицом, он  казался
старше своих лет. Серые глаза  смотрели испытующе, даже сурово, а  вот
вздернутый,  как  говорят,  курносый   нос  придавал  лицу   мягкость,
добродушие. Генерал потянулся  к карте,  и я обратил  внимание на  его
большие руки, руки мастерового.
    Кирилл  Афанасьевич  кратко  объяснил  ситуацию,  не  прибегая   к
обтекаемым фразам, не  уходя от прямой  оценки грозной обстановки.  Он
так и  сказал: «Противник  умеет  воевать, и  ему есть  чем  воевать».
Встречаются люди, чаще среди  военных, которые говорят  так, что вы  с
первых же слов улавливаете точность и логичность их мышления, ощущаете
цепную  реакцию  как  будто  сцементированных  между  собой  фактов  и
выводов. Именно так мыслил Мерецков. И хотя нашу беседу прервал  налет
вражеских самолетов -  изба пошла ходуном,  зазвенели стекла, и  дверь
сильным рывком  сама собой  распахнулась,  я получил  довольно  полное
представление о смысле и значении боя за Тихвин».
    Все увиденное тогда позволило военному корреспонденту сказать, что
трудно было представить задачу более тяжелую, нежели выпавшая на  долю
Мерецкова. Наши части неорганизованно  отступали по лесным тропам,  по
шоссейным трактам.  Кто двигался  на север,  кто на  восток. Люди  шли
молча, ежась от пронзительного ветра, тяжело переживая поражение.
    Новому командующему предстояло в самый короткий срок  восстановить
положение, воссоединить  части,  вдохнуть  в людей  веру  в  победу  и
повести, не теряя ни часа, в бой. При этом генерал Мерецков действовал
не из  оборудованного штаба  с налаженной  связью и  четким  аппаратом
управления, а непосредственно на поле боя, в нескольких километрах  от
противника, только что одержавшего победу.
    Фашисты действительно ликовали по поводу своей тихвинской  победы:
«Теперь Ленинград  должен будет  сдаться без  пролития крови  немецких
солдат». Гитлер, выступая в Мюнхене 8 ноября, самодовольно утверждал:
    «Ленинград сам  поднимет  руки:  он неминуемо  падет,  раньше  или
позже. Никто  оттуда не  освободится, никто  не прорвется  через  наши
линии. Ленинграду суждено умереть голодной смертью».
    Но не поднял руки героический город, носящий имя великого  Ленина,
ни раньше, ни позже. И не  умер голодной смертью. Он продолжал  борьбу
до полной своей победы.
    Под Тихвином  войска,  руководимые Мерецковым,  не  только  сумели
остановить  наступление   врага,   но   и   сами   перешли   затем   в
контрнаступление.
    Рано утром 11 ноября с севера по противнику был нанесен контрудар.
План его  заключался  в  том, чтобы  совместными  усилиями  подошедших
резервов и  подразделений 44-й  и 191-й  стрелковых дивизий  атаковать
передовые части танковой дивизии противника и отбросить их к  Тихвину.
Затем  было  намечено  обойти  город  с  запада,  перерезать   тыловые
коммуникации  всей  тихвинской  группировки  врага.  Главную  роль   в
контрударе генерал  Мерецков отводил  46-й танковой  бригаде,  которая
накопила опыт ведения  боевых действий  в условиях  лесисто-болотистой
местности. Этому  обстоятельству командующий  придавал  первостепенное
значение. «Горький опыт, полученный войсками  4-й армии в ноябре  1941
года, многому нас научил, - вспоминал  Мерецков. - Уже тогда мы  взяли
себе за правило: как  бы велика ни была  нужда в войсках,  поступающее
пополнение и  вновь прибывающие  части  перед боями  пропускать  через
учебные  центры  или   непосредственно  в   соединениях  знакомить   с
особенностями ведения боевых действий в лесисто-болотистой  местности,
тренировать  в   ориентировании,   а   также   обучать   строительству
оборонительных сооружений, укрытий и дорог».
    В результате  контрудара 11  ноября, который  оказался  совершенно
неожиданным для врага, противник откатился на 12–13 километров на  юг.
Лишь  после  этого,  подтянув  танки   и  вызвав  авиацию,  он   сумел
приостановить наше  продвижение  примерно  в  15  километрах  севернее
Тихвина. Самым главным итогом  контрудара являлось то, что  противник,
потеряв много танков  и откатившись  к Тихвину, больше  не помышлял  о
наступлении. Кроме того, войска северной группы 4-й армии  значительно
улучшили  свои   позиции:   они   теперь   нависали   над   вражескими
коммуникациями, создавая постоянную угрозу их перехвата.
    Изменилось к лучшему положение и восточной группы. Объединенные  в
отряд под  командованием генерала  Иванова разрозненные  подразделения
остановили танки и мотопехоту противника, а затем заставили  повернуть