- А вы умеете сидеть на лошади?
    - Умею. И вообще люблю лошадей.
    - Ну так вот тебе кобыла, - перешел начдив сразу на «ты» (на  «вы»
он обращался подчеркнуто вежливо к штабным работникам,  предпочитавшим
седлу стул), - поступай в мое распоряжение, скачи в войска и  узнавай,
что нужно.
    Я поблагодарил  за  лошадь,  тут  же оседлал  ее  и  отправился  в
бригады. Дело сразу изменилось. Приеду, узнаю, что произошло, и нанесу
на карту».
    С  самого  начала  Степинь  с  интересом  и  вниманием  отнесся  к
командиру,  прибывшему  из  академии.  Много  расспрашивал  о  прошлой
работе, об обучении  в академии  и характере  занятий, о  профессорах,
многие из  которых были  ему  знакомы по  совместной службе  в  старой
армии. Приглядевшись к тому, что и как делает Мерецков, и  убедившись,
что  работа  пошла,  начдив  поручил  ему  помогать  командованию  1-й
стрелковой  бригады,   в   состав  которой   входили,   в   частности,
подразделения  интернационалистов.  В  дальнейшем  Кирилл  Афанасьевич
временно исполнял обязанности начальника  штаба этой бригады. В  одном
из боев в районе станции Серебряково он был контужен: разрывом снаряда
его выбросило из седла, на какое-то время он даже оглох.
    Между тем под  давлением превосходящих сил  деникинцев войска  9-й
армии отступали. Свирепствовал тиф. Не хватало боеприпасов. И без того
тяжелое положение  армии, в  состав  которой входила  14-я  стрелковая
дивизия, усугубилось еще  более в результате  измены ее  командующего,
бывшего царского полковника Н.  Д. Всеволодова. Новым командующим  был
назначен А. К. Степинь. К этому времени белоказаки перехватили  дорогу
на Поворино,  по  которой  отходила  14-я  дивизия.  В  бою  создалось
критическое положение.  И  тогда молодой  красный  командир  Мерецков,
видя, что казаки с гиком и свистом, выставив пики вперед, бросились  в
атаку на залегших вдоль дороги бойцов 1-й стрелковой бригады,  вскочил
на коня и новел  за собой в  контратаку кавалерийский полк,  приданный
бригаде.
    В этом  бою он  получил новое  серьезное ранение  в ногу.  Казачья
пуля, пущенная почти в упор, пробила кость. Однако белые отступили,  а
14-я дивизия вышла в Поворино. Товарищи вынесли Мерецкова с поля  боя.
Перед  отправкой  в  госпиталь  на  операцию  его  навестил  командарм
Степинь.  Прощаясь,   выразил   пожелание  поскорее   поправляться   и
возвратиться в 9-ю армию.  Того же хотел и  сам Мерецков. Но сразу  не
смог вернуться  в  строй,  до  осени пролежал  в  госпитале.  А  когда
подлечился, уехал в  Москву, ибо пришло  указание: оставшихся в  живых
слушателей первого набора академии Генерального штаба  откомандировать
для прохождения второго курса.
    Прошел очередной год учебы, и вновь бои. Для Кирилла  Афанасьевича
это было  уже  третье  военное  лето.  Теперь  он  получил  назначение
помощником начальника  штаба  по разведке  4-й  кавалерийской  дивизии
Первой Конной армии. Участвовал в июньском прорыве польского фронта, в
освобождении Житомира, в боях на Сбруче, Стыри, Буге. Проявил себя  не
только  конармейцем   отчаянной  храбрости,   но  и   умелым   штабным
работником.
    В районе Коростеня Мерецков в третий раз за годы гражданской войны
был ранен. После лечения в киевском лазарете вернулся в Первую Конную,
наступавшую на Варшаву. На этот раз получил направление в 6-ю дивизию,
начальником которой  был С.  К. Тимошенко.  Кириллу Афанасьевичу  были
поручены обязанности помощника по разведке,  а также и по  оперативной
работе. Это расширение должностных  обязанностей, как отмечал он  сам,
было полезным с точки зрения приобретения необходимых познаний. Вообще
Мерецков считал,  что  месяцы,  проведенные  в  рядах  Первой  Конной,
сыграли очень большую роль в его формировании как красного  командира.
Его взгляды на военное искусство и практическое воплощение их в  жизнь
вплоть до середины 20-х  годов определились опытом, вынесенным  именно
из боевых операций 4-й  и 6-й дивизий Первой  Конной армии. «Иногда  я
задумываюсь и задаю  себе вопрос,  - писал Кирилл  Афанасьевич, -  что
дало  мне  больше  -  практика   сражений  на  полях  той  войны   или
академическая теория? И не могу ответить на этот вопрос. И то и другое
переплелось воедино…»
    В октябре 1921 года  Кирилл Афанасьевич Мерецков, которому  минуло
24 года, в числе слушателей первого массового выпуска завершил учебу в
военной академии. Он был аттестован в должности командира бригады.
    Незадолго до выпуска из академии  Мерецков отпросился в отпуск  на
несколько дней  в  Судогду  «для  устройства  личных  дел»  -  так  он
мотивировал свою просьбу. Хотелось встретиться с Дусей Беловой.  Около
пяти лет прошло со времени их первой встречи.
    А произошла она  так. Приехал  в очередной раз  Кирилл Мерецков  в
Муромцово,  где  находилось  управление  судогодского  завода,  деньги
получать  на  артель.   Кассирша  Пелагея   Петровна  рассчиталась   и
пригласила его зайти к  ним домой на чай.  Она еще раньше  заприметила
молодого  слесаря.   Суровый   не   по  годам   юноша,   не   очень-то
разговорчивый,    понравился     ей     какой-то     своей     мужской
самостоятельностью. Вот и решила  Пелагея Петровна познакомить его  со
своей младшей сестрой. Кирилл принял приглашение, вечером пришел в дом