Разговор Сталин начал  с конкретных,  но прямо  не относившихся  к
деятельности Катукова вопросов. Отвечая  на них, Катуков  почувствовал
себя неловко, видя, что Сталину не нравятся его критические  замечания
о танках  KB  и  Т-70.  И все  же,  преодолевая  смятение,  он  упорно
возражал:
    - Нет, Иосиф  Виссарионович,  в  бою они  показали  себя  неважно.
Спросите любого танкиста - каждый предпочтет тридцатьчетверку.
    Катуков видел недовольное выражение глаз Сталина, но изложил  свои
взгляды до  конца, показал,  в  чем конкретно  заключаются  недостатки
танков KB и  Т-70. Может  быть, упорство  молодого генерала  привлекло
Сталина. Он перевел  разговор на  другие темы.  Катуков так  и не  мог
понять, зачем  его вызвал  Сталин, но  чувствовал, что  тот  исподволь
прощупывает его, взвешивает,  чего он стоит.  И вдруг Сталин,  прервав
свои вопросы, сказал,  что создаются  механизированные корпуса,  более
сильные, чем  танковые, и  он,  Катуков, назначается  командиром  3-го
механизированного корпуса.
    У Катукова, что говорится, отлегло  от сердца: значит, его  служба
оценена неплохо. Но было очень жаль - Катуков сразу это почувствовал -
расставаться с боевыми друзьями, с соединениями, вместе с которыми  он
прошел тяжелый  боевой  путь. И  Катуков,  как он  выразился  в  своих
мемуарах, «взмолился»:
    «- Товарищ  Сталин, не  так  просто подготовить,  научить  войска.
Большое для боя дело, когда тебя люди  хорошо знают и ты их знаешь.  В
составе 1-го танкового  корпуса находится 1-я  гвардейская бригада,  с
бойцами которой меня связывают узы самой крепкой дружбы. Разве легко с
ней расстаться!»
    По  просьбе  Катукова  Сталин  приказал  включить  в  состав  3-го
механизированного  корпуса   соединения   из   1-го   танкового:   1-ю
гвардейскую и  49-ю  танковые  бригады,  1-ю  мотострелковую  бригаду,
перевести в корпус помощником командира по технической части Дынера  и
начальником оперативного отдела Никитина.
    От Верховного  Главнокомандующего Катуков  сразу же  направился  к
Федоренко. Он  рассказал  ему  во всех  подробностях  о  разговоре  со
Сталиным, ответил на  вопросы и,  поощряемый одобрительными  репликами
Федоренко, как говорится, излил душу, высказал все, что он  передумал,
командуя танковым корпусом.
    - Танков стало намного больше. Вроде бы количество должно  перейти
в качество, - горячился Катуков. - Появились танковые, а теперь вот  и
механизированные корпуса. Это  же увесистые  кулаки! А у  нас что?  Не
кулаки, а растопыренные пальцы! Ни разу не было нанесено по противнику
массированного удара крупными танковыми силами! А взаимодействие?
    - Правильно! - охладил Катукова Федоренко. - Правильно мыслите.  И
не вы один.
    - Так в чем же дело?
    - В  опыте.   Тут  что-то   вроде  болезни   роста.  Не   все   из
общевойскового  командования  смогли   правильно  понять,  как   нужно
использовать крупные танковые силы, организовывать их взаимодействие с
другими родами войск.  Сейчас по этому  поводу готовим проект  приказа
наркома. Скоро получите.
    И действительно, 16 октября 1942 года был издан специальный приказ
народного комиссара  обороны,  в  котором были  вскрыты  недостатки  в
боевом использовании танковых сил.
    В приказе  подробно  излагались  все основные  вопросы  тактики  и
организации  действий  танковых  частей  и  соединений,   определялись
принципы  и  порядок  их  взаимодействия  с  пехотой,  артиллерией   и
авиацией.   Много   внимания   в   нем   было   уделено   танковым   и
механизированным корпусам.  Они  объявлялись  средством  армейского  и
фронтового командования для действий на главном направлении в качестве
эшелонов  развития   успеха.   Распыление   их   сил,   выделение   им
самостоятельных участков  обороны воспрещалось.  Позже Катуков  писал:
«Этот приказ сыграл большую роль  в дальнейшей судьбе танковых  войск,
Он, по  существу,  стал  важнейшей теоретической  основой  их  боевого
применения».
    Ничто так  быстро  и прочно  не  определяет отношения  людей,  как
война. Но  она же  и  неумолимая разлучница.  В 1-м  танковом  корпусе
остался Бойко. И, как ни тяжело это было, Катуков понимал: там  Бойко,
как  «старожил»,  нужнее.  Комиссаром  3-го  мехкорпуса  был  назначен
опытный политработник, бригадный комиссар Н. К. Попель. Войну он начал
комиссаром той самой  15-й танковой  дивизии, из  бойцов и  командиров
которой была  сформирована 4-я  танковая бригада.  Видно, потому,  что
вновь встретился со  многими своими боевыми  соратниками, а еще  более
потому, что был он,  как говорят, теперь, человеком  коммуникабельным,
Николай  Кириллович  быстро  нашел  подобающее  ему  место  в   боевом
коллективе, проникся его нуждами и заботами.
    Катуков, ободренный приказом  наркома обороны от  16 октября  1942
года и укрепившийся в правоте  своих взглядов, многое пересматривал  в
те дни. В  его, если  так можно  выразиться, «творческой  лаборатории»
кипела напряженная работа,  и он  все четче и  яснее представлял  себе
подлинные возможности крупномасштабных действий танковых сил.
    - Твои мысли - это нечто вроде сосредоточения сил, - сказал как-то