машины, и все планы, приказы, расчеты были сделаны вовремя и как надо. 

17 февраля, завершив подготовку к боевым действиям, армия вышла в исходный 
район. Думали, вот-вот высадим десант, двинемся на Псков и Лугу - и вдруг весна.
 Нежданно ранняя для этих мест, она спутала нам все планы. Солнце, теплый ветер 
- началось бурное снеготаяние. По полям и оврагам разлилась вода. 

Гитлеровцы к этому времени оставили демянский плацдарм. Казалось, такое 
стечение обстоятельств облегчало выполнение задуманной операции. Но как ее 
проведешь, если танки, пущенные для пробы, пройдя сотню-другую метров, погрузли 
в талой воде по самую башню. С громадным трудом мы вытащили их на сушу. 

Стало ясно, что в таких условиях большая операция, основу которой составляет 
мощный танковый удар, просто невозможна. Неминуемо застрянешь, а то и погибнешь 
в половодье. Правда, мы не теряли надежды, а вдруг также внезапно нагрянут 
морозы, затянут ледком раскисшие дороги, скуют реки. 

Штаб наш перебазировался в деревню Худые Речицы, обосновался под прикрытием 
соснового бора. В канун праздника 23 февраля приехала к нам в гости делегация 
вологодских колхозников. Возглавлял ее первый секретарь Вологодского обкома 
партии товарищ Анисимов. На свои средства труженики полей построили столько 
боевых машин, что укомплектовали ими целый танковый полк, вошедший в состав 
нашей армии. 

Были, конечно, по этому случаю торжественный митинг и обед. А когда мы 
распрощались с делегацией, проводили ее, дал я штабу команду: немедленно 
переместиться на новое место, ближе к войскам. 

Сборы были молниеносные, как по тревоге. Словно сердце чувствовало: задержишься 
на час-другой - быть беде. И что же? Не прошло и получаса, как мы покинули 
Худые Речицы, - налетели на деревню фашистские бомбардировщики и разнесли ее в 
пух и прах. На войне так часто бывает: вовремя уйдешь - все найдешь, лишнюю 
минуту проволынишься - все потеряешь! 

Наконец 23 февраля пришла директива, извещавшая, что намеченная операция 
отменяется. И тут же войскам 1-й танковой армии приказ: срочно грузиться на 
железную дорогу и следовать в новом направлении. Куда? Зачем? Пока мы не знали. 
Известно было лишь, что наши соединения, правда не полностью 
(воздушно-десантные дивизии, лыжные бригады и еще кое-что у нас отобрали), 
должны выйти к железной дороге, на линию, пролегающую от Бологого до Андреаполя,
 и на разных станциях грузиться в эшелоны. 

Снова забота: как добраться до погрузочных станций по бездорожью? Ведь надо не 
только вывести из новгородских лесов танки, но и переправить боеприпасы и 
другое боевое имущество. 

На помощь пришли свои токари, кузнецы, слесари, плотники. Их оказалось немало в 
наших танковых экипажах и боевых расчетах. Сделали они салазки, оковали полозья 
железом, уложили на самодельные санки все наше хозяйство. Затем прицепили те же 
санки к танкам по четверке цугом, и пошли "поезда" прямым ходом, пробиваясь по 
раскисшим дорогам к погрузочным площадкам железнодорожной магистрали. 

Надо отдать должное тем товарищам, кто организовал переброску танковой армии в 
новый, неизвестный нам район боевых действий. Железнодорожные составы на все 
станции подавались без малейшей задержки, и эшелоны один за другим "зеленой 
улицей" мчались по направлению к Москве. 

Куда приведет нас дальнейшая фронтовая дорога - не знали. На московские вокзалы 
мы не попали. Быстро передали наши эшелоны на окружную дорогу. В столице у меня 
и Попеля была лишь короткая встреча с Яковом Николаевичем Федоренко и другими 
начальниками. Вручили нам дальнейший маршрут, конечного пункта его, разумеется, 
не указали. Но было уже ясно, что 1-й танковой армии предстоит воевать на одном 
из южных участков советско-германского фронта. Промелькнули последние станции 
Московской окружной дороги, и наш эшелон повернул по направлению к Курску. 

  

Глава двенадцатая. А выстояв - победили 

До нового места дислокации армии я добирался в одном из эшелонов. Разговоры в 
штабном вагоне варьируют одну и ту же тему: куда, на какой фронт бросят армию? 
Положение стало проясняться, когда поздней ночью эшелон прибыл на станцию 
Касторное. Ясно, что нас направят куда-нибудь в район Курска. 

Вместе с Шалиным вышли из вагона. Дул теплый мартовский ветер. Задранные стволы 
зениток и зачехленные танки на платформах четким силуэтом вырисовывались на 
фоне высветленного луной мартовского неба. Раздалась команда - из теплушек с 
гомоном и смехом высыпали танкисты. 

Станционные пути были забиты составами.