моря до побережья Черного. И вот конец неизвестности. Впереди - ясная, четкая 
цель. Если назначили командиром нового формирующегося соединения, значит, 
предстоит - ив самое ближайшее время - трудная боевая работа. От тебя, во 
многом только от тебя, зависит то, как будет она выполнена. 

Сотни километров отделяли Сталинград в августе сорок первого от фронта. В то 
время город был еще глубоким тылом. Добираться решил на машине - способ 
наиболее падежный, особенно если за рулем такой человек, как Кондратенко. До 
войны он возил директора одной донбасской шахты, а после мобилизации прикатил к 
нам в дивизию на директорской "эмке". Не знал я тогда, что с этим человеком 
меня накрепко свяжет фронтовая судьба. Был Кондратенко ловок, находчив, смел. 
Во время отступления не раз выручал он меня из тяжелых положений. Я уже 
рассказывал, как мы вырывались из окружения под Гринталем. Так сложились 
обстоятельства, что мы с начальником штаба выходили с последней группой, когда 
гитлеровские автоматчики буквально наседали нам на пятки. Вокруг рвутся снаряды,
 автоматчики простреливают дорогу, отрезая нам путь. И вдруг смотрю: метрах в 
двухстах от проселочной дороги нас ждет в кустарнике Кондратенко со своей 
"эмкой". Она вся изрешечена осколками, но ходовая часть в порядке. Нырнули мы в 
машину, шофер дал газ - и благополучно выскочили из-под обстрела. 

И вот теперь, запасшись продовольствием, мы с Кондратенко пылим по Рязанскому 
шоссе. Не терпится добраться до места назначения поскорее, и поэтому едем без 
остановок. Глубокой ночью прибыли в Борисоглебск. 

Город в глубокой, непроглядной тьме - действует суровый закон светомаскировки. 
Кондратенко приходится буквально пробираться на ощупь. Надо бы передохнуть 
после утомительной дороги, но кругом ни души. Тишину нарушает только рокот 
мотора "эмки" да лай встревоженных нашим вторжением собак. И вдруг видим: на 
одном из перекрестков в угловом доме из-под неплотно задернутой шторы 
пробивается свет. Я вышел из машины и постучал. Дверь открыл высокий молодой 
человек в военной форме. Я предъявил документы, рассказал, кто такой и куда еду.
 

- Можете ночевать у меня, - предложил молодой человек. - Квартира у меня 
большая. Дома никого нет. Да и машину есть где поставить. Работаю я в городском 
отделе НКВД. Фамилия моя Синицын. 

Из разговора выяснилось, что наш хозяин - родной брат Ивана Васильевича 
Синицына, помощника командира роты 235-го Невельского стрелкового полка, того 
самого, в котором в 1922 году, по окончании 23-х Могилевских курсов комсостава, 
я был назначен на первую командирскую должность. 

В ту борисоглебскую ночь просидели мы с Михаилом Васильевичем Синицыным до 
третьих петухов. С большой теплотой вспоминал я его брата, а также своего 
ротного Александра Михайловича Серебрякова - моих первых наставников, учивших 
меня, молодого взводного, наверное, самому сложному из всех искусств искусству 
работать с людьми. 

В ту ночь я узнал, что брат его умер, а вдова живет в Сталинграде, куда мы и 
направлялись. Поэтому по прибытии в город остановились у нее. 

Сталинград еще жил мирной жизнью. Разумеется, тогда никому и в голову не 
приходило, что всего через год он станет ареной жесточайшего сражения и что 
именно здесь, на берегах великой русской реки, армия гитлеровской Германии 
столкнется с поразительным мужеством советского народа и получит такой удар, от 
которого уже не сможет оправиться. 

Но в тот сентябрьский день сорок первого над Сталинградом было мирное, хотя и 
жаркое, мутное от зноя небо. Деревья в скверах бросали прохладную тень. С Волги 
доносились гудки пароходов. Война напоминала о себе бумажными крестами на окнах 
да присутствием госпиталей - изредка встречались раненые. 

В обкоме партии нас познакомили со строителями танков и сообщили адрес 
формирования бригад. 

8 сентября мы наконец добрались до цели. Приехали поздно ночью, когда, кроме 
наряда, все спали. Тишина стояла удивительная. Кругом простиралась бескрайняя 
степь. Решили до утра никого не беспокоить. Спать легли прямо на траве, у 
машины. Поднялись, когда взошло солнце и горнист сыграл "Подъем", и пошли 
знакомиться с людьми. 

Народ у нас подобрался хороший, много коммунистов и комсомольцев. И очень ценно 
то, что обстрелянный: бригада формировалась из экипажей 15-й танковой дивизии, 
судьба которой схожа с нашей, 20-й. Так же как и наша, она имела на вооружении 
мало танков, но оказала немцам упорное сопротивление и приобрела ценный опыт 
боев. 

До моего приезда обязанности командира бригады исполнял заместитель по строевой 
части полковник Рябов, энергичный, знающий офицер. Начальником штаба был 
назначен подполковник П. В. Кульвинский, комиссаром - полковой комиссар М. Ф.