противника с запозданием. Но, узнав, тут же приняла экстренные меры. Об этом 
говорит сам факт сосредоточения в районе Елец - Ливны крупных танковых 
соединений. 

Итак, рано утром 28 июня противник нанес первый удар, который приняли на себя 
15, 121 и 160-я стрелковые дивизии, занимавшие оборону на стыке 13-й и 40-й 
армий. Известно, что против них действовали семь гитлеровских дивизий три 
танковые, одна моторизованная и три пехотные из армейской группы "Вейхс". 
Преимущество было на стороне противника. Поэтому уже в первый день наступления 
немцам удалось прорвать главную полосу нашей обороны, вклиниться на 10-12 
километров и выйти к реке Тим, южнее города Ливны. Противник решил глубоким 
клином рассечь войска Брянского фронта и отрезать им пути отхода на восток. 

Ставка определила направление главного удара противника и срочно усилила левый 
фланг Брянского фронта. Генералу Голикову были переданы 4-й и 24-й танковые 
корпуса из Юго-Западного фронта и 17-й корпус из резерва Ставки. Кроме того, 
командующий фронтом решил ввести в бой и свой танковый резерв. Вечером 28 июня 
мы получили приказ генерала Голикова нанести контрудар во фланг и тыл 
вклинившимся частям противника с севера, из района Ливны, и во взаимодействии с 
16-м танковым корпусом уничтожить его в междуречье Кшень и Тим. К утру 30-го 
корпус занял исходное положение и атаковал гитлеровцев во фланг. 

Сначала все шло так, как было задумано. Мощным ударом из района Жерновка Овечий 
Верх - Никольское при поддержке всех огневых средств корпуса танкисты смяли 
передовые фашистские части и продвинулись вперед на 4-5 километров. Со своего 
КП я видел, как отступают цепи фашистской пехоты, как один за другим вспыхивают 
на поле боя их танки. 

Но ко 2 июля обстановка на смежных флангах нашего и 16-го танковых корпусов 
резко изменилась, причем не в нашу пользу. 

Противник подтянул танки и артиллерию и форсировал реку Кшень в районе Казанка, 
создав угрозу флангам своих корпусов. На горизонте появилась туча фашистских 
бомбардировщиков - 75 самолетов. Среди них были "юнкерсы", "хейнкели" и даже 
итальянские "капрони". Боевые порядки мотострелков заволокло пылью. Пехота 
вынуждена была залечь. 

Тем временем артиллерия врага прямой наводкой обрушилась на наши танки. Первую 
атаку мы отбили, но последовала вторая, третья... 

В невероятно тяжелые условия попал 1-й танковый корпус. На нашем участке фронта 
авиации было мало. Правда, нас прикрывал 3-й истребительный авиакорпус, которым 
командовал генерал-майор авиации Е. Я. Савицкий (ныне маршал авиации, дважды 
Герой Советского Союза). Но, находясь в бесконечных воздушных боях. на разных 
участках фронта, он не мог оказать нам, танкистам, существенной помощи. 
Самолетов у Савицкого не хватало. Изредка над полем боя появлялись два-три 
наших истребителя. Но что они могли сделать со стаями "мессершмиттов", 
прикрывавших на разных высотах свои бомбардировщики?! Своими зенитными 
средствами корпус также был не в силах отразить массовые налеты фашистской 
авиации. Поэтому гитлеровские стервятники бомбили, обстреливали нас почти 
безнаказанно. 

И все же, несмотря на тяжелейшую обстановку, корпусные части держали оборону, 
стояли насмерть на захваченных рубежах. Снова, в который раз за год войны, мы 
действовали испытанным в обороне методом танковых засад, перемалывая в неравной 
схватке живую силу и технику врага. 

Ожесточенные бои пришлось вести за каждую высоту, за каждое село, зачастую 
значившееся только на карте, ибо в действительности село, за которое шел бой, 
представляло собой груду битого кирпича и обгоревших бревен. В эти дни танкисты 
иногда сутками не вылезали из машин и дрались с невероятным упорством. Многие 
командиры показали образцы подлинного воинского мастерства. 

3 июля мне доложили, что 246-й мотополк противника форсировал реку Кшень и 
захватил населенные пункты Огрызково, Новая жизнь. Я приказал командиру 49-й 
танковой бригады полковнику Д. X. Черниенко окружить и разгромить противника. 
Комбриг мастерски выполнил эту задачу. Он нанес фланговые удары по противнику, 
отрезал ему пути отхода за реку Кшепь и почти полностью уничтожил вражеский 
мотополк. Только небольшим разрозненным группам врага удалось перебраться 
вплавь на противоположный берег. Две тысячи солдат осталось лежать в 
травянистой низине реки. Полк противника потерял все свое вооружение, в том 
числе 26 орудий. 

Искусным командиром показал себя майор Земляков. Под селом Ожога 7 танков под 
его командованием смело вступили в бой с 30 танками противника. В результате 
двухчасового боя танкистам удалось поджечь 17 машин противника. 

Захваченные рубежи корпус удержал, и гитлеровцам не удалось развить прорыв в 
северном направлении. Но противник тут же перенацелил свой удар и стал 
продвигаться прямо на восток. Это не только не ослабило напряжения, но и