осложнило общую обстановку. Из штаба фронта пришел новый приказ 

Первому танковому корпусу предписывалось быстро сдать занимаемые рубежи 109-й 
стрелковой бригаде, которая с минуты на минуту должна была подойти нам на смену.
 Частям корпуса предписывалось перегруппироваться на правом берегу реки Кшень в 
районе Огрызково - Юрское и выйти к населенному пункту Волово, с тем чтобы не 
дать противнику расширить на север образовавшийся прорыв; остановить фашистов в 
междуречье Кшень и Олым, а затем нанести удар в направлении Турчаново - 
Замарайка и левым фяавгом выйти в район железнодорожной станции Тербуны. Наш 
сосед, 16-й танковый корпус, должен был нанести встречный удар с юга на север, 
в направлении Воловчик - Замарайка. 

Не теряя времени, наша разведка, а за нею передовые части корпуса направились в 
новый район боевых действий. За передовыми частями, взяв с собой дивизион 
реактивной артиллерии, выехал и я. Начальнику штаба полковнику Андрею 
Григорьевичу Кравченко я поручил как можно быстрее закончить смену частей и 
вести танкистов в район Тербуны. 

В пути получаю от разведки первое тревожное донесение. Оказывается, гитлеровцы 
уже подошли к реке Кшень. На левом берегу обнаружено большое скопление 
вражеской пехоты, артиллерии, транспортов. Гитлеровцы ждут, когда саперы 
наведут понтонный мост. 

Надо бы, конечно, улучив удобный момент, атаковать гитлеровцев. Кстати, как 
донесла разведка, ведут они себя на берегу Кшени довольно беспечно. Но кого 
бросить в атаку? Части корпуса еще сменяются или в лучшем случае в пути. 
Выручил дивизион "катюш". На ходу поставил задачу командиру дивизиона, выделил 
ему в прикрытие разведчиков. Расторопный капитан С. В. Гаврюков вывел машины 
вперед и внезапно дал залп по фашистам. 

Удар по вражеским войскам пришелся точно. Переправа была мгновенно разрушена, и 
гитлеровское скопище, находившееся на другом берегу Кшени, было разбито 
вдребезги. Паника среди фашистов поднялась неописуемая. Транспортные машины 
горят, пушки перевернуты верх колесами. Бежать удалось немногим. Немало боевого 
имущества оставил противник на берегу Кшени. Но вам не до трофеев. Не исключено,
 что через считанные минуты к реке подойдут другие фашистские части. Надо как 
можно скорее создать оборону в междуречье. К этому, собственно, и сводился 
приказ командующего войсками фронта. 

Теперь ясно, почему нас торопили перейти в междуречье, не дожидаясь полной 
смены частей. Промедли мы час-другой - и положение на этом участке фронта могло 
оказаться полностью проигрышным, причем не только для вас, но и для соседних 
танковых корпусов. 

Трофеи мы не собирали, но пленных захватили. Из показаний гитлеровцев, 
перепуганных и еще не пришедших в себя после убийственного залпа "катюш", 
узнали, что на этом направлении действуют немецкие и итальянские части. Воюют 
здесь войска небезызвестного фашистского генерала Роммеля, спешно переброшенные 
на советско-германский фронт из Ливии. Стало также ясно, почему против нас в 
эти дни действовали немецкие танки, окрашенные в желтый цвет цвет песка пустыни.
 Как видно, фашистам в спешке некогда было их перекрашивать. Да и "капрони", 
появившиеся над полем боя, подтверждали показания пленных о вводе в сражение 
итальянских частей. 

Заняли оборонительный рубеж. Установили связь с соседями. Слева от нас занимала 
оборону 1-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора Ивана Никитича 
Руссиянова. На заре командирской деятельности мы служили с ним в 81-м 
стрелковом полку. Тогда Руссиянов командовал взводом, а я был помощником 
командира роты. 

О дивизии бывшего сослуживца я слышал много хорошего. Летом и осенью сорок 
первого она геройски дралась под Минском и Ельней и первая среди частей Красной 
Армии получила звание гвардейской. 

И. Н. Руссиянов был человеком аскетического склада. Ходил в простой солдатской 
шинели, ел из котелка. Он постоянно находился в окопах рядом с солдатами. 
Невысокого роста, светловолосый, он был требовательным к подчиненным. Но столь 
же требователен был и к себе. 

Справа от меня оборонялась 15-я стрелковая дивизия полковника Афанасия Никитича 
Слышкина. С ним я тоже был хорошо знаком. Перед самой войной, когда в Бердичеве 
я командовал танковой бригадой, А. Н. Слышкин был начальником 
военно-строительного участка. Выходец из донских казаков, комдив 15-й отличался 
незаурядной личной храбростью. 

Хорошо бы, конечно, встретиться за дружеским столом, вспомнить былое. Но в июне 
сорок второго было не до этого. Теперь мы плечом к плечу отражаем непрестанные 
атаки врага, пресекаем настойчивые его попытки расширить прорыв нашей обороны в 
северном направлении - на Москву.