- Товарищ Малышев просит быть у него ровно через полчаса. 

В просторном кабинете заместителя Председателя Совнаркома и наркома танковой 
промышленности навстречу мне поднялся человек с узким интеллигентным лицом, на 
котором выделялись небольшие светлые внимательные глаза. Малышев крепко пожал 
мне руку, усадил в глубокое кресло у стола. 

- Знаете, Михаил Ефимович, - начал он, - я взял за правило беседовать с каждым 
танковым командиром, приезжающим в Москву с передовой. Нам чрезвычайно важно 
знать мнение фронтовиков о машинах, которые сейчас выпускают заводы Урала. Нам 
необходимо точно знать, как тридцатьчетверки и KB показали себя в боях. Ваши 
критические замечания будут нам очень полезны. Что вас не устраивает в этих 
машинах? Что мешает использовать их на полную мощность? 

Не помню по какой причине, но прежде всего я вспомнил о поручнях на танке. 
Бывало, видишь, как десантник балансирует на броне мчащегося танка, а уцепиться 
ему не за что. Воину нужно думать о бое, а оп вынужден заботиться о том, чтобы 
не сорваться с брони. 

- Вот если бы, - развивал я свою мысль, - приделать к башне поручни, десантник 
чувствовал бы себя уверенней и воевал лучше. 

- Что ж, вы правы, - согласился нарком и сделал карандашом пометку в большой 
записной книжке, лежавшей перед ним. 

Потом мы говорили о проходимости машин, о совершенствовании средств связи. И 
тут я вспомнил об одном досадном недостатке в оборудовании танков, который 
приносил нам немало хлопот. Дело в том, что в конце сорок первого и начале 
сорок второго на командирских танках ставили обручевидные антенны, а на 
остальных - штыревые. Что вынуждало конструкторов выделять таким образом машину 
командира, для меня так и осталось загадкой. Но в боевой практике это приводило 
к тому, что противник без труда различал танк командира и сосредоточивал на нем 
огонь. 

Выслушав мое соображение, Вячеслав Александрович досадливо покачал головой. 

- Да, этого мы не учли... - И опять его карандаш забегал по странице записной 
книжки, 

Стараясь подкрепить свои доводы, связанные с усовершенствованием боевых машин, 
я сказал наркому, что все соображения исходят не от меня лично, а от экипажей, 
которые проверяют тактические и технические свойства танка в самых сложных 
условиях. 

- Будьте спокойны, - заверил меня Вячеслав Александрович, - все, что 
подсказывают фронтовики, мы учитываем. Получите новые тридцатьчетверки 
убедитесь в этом сами. 

И действительно, Вячеслав Александрович сдержал свое слово: впоследствии машины 
на фронт стали приходить со штыревыми антеннами, с поручнями на броне башни. 

И вот танки 1-й гвардейской бригады погружены на платформы. Эшелоны двинулись к 
Липецку. Колесные машины пошли на юг своим ходом. Все в той же "эмке" мы с 
комиссаром М. Ф. Бойко двинулись в гуще колонны. 

В Ельце решили сделать остановку, размяться, посмотреть, как живет прифронтовой 
город. Елец встретил нас звоном капели, солнцем и стремительными ручьями. Весна 
была в разгаре. 

Бросалось в глаза, что город забит воинскими частями. На улицах то и дело 
встречались военные. На центральной площади лицом к лицу столкнулся я с 
приземистым широкоплечим генералом. Лицо у него было скуластое, с упрямым 
волевым подбородком. Познакомились. "Лизюков", - назвал себя генерал. 

Фамилия эта была мне знакома. В самые критические дни июня сорок первого 
полковник Лизюков, оказавшись под Борисовом, собрал отступающие части и, не 
имея ни штаба, ни средств управления, организовал оборону переправы через 
Березину. 30 июня противник прорвался к реке и наткнулся на яростное 
сопротивление наспех сколоченной группы Лизюкова. В течение целой недели эта 
группа отбивала атаки гитлеровцев. Героическое сопротивление лизюковцев не 
позволило противнику замкнуть кольцо окружения вокруг отходящих советских 
частей. Кроме того, овладей гитлеровцы переправой с ходу, они устремились бы к 
Смоленску кратчайшим путем. 5 августа 1941 года Лизюкову за умелое руководство 
боевыми действиями войск в районе Борисово и за личный героизм было присвоено 
высокое звание Героя Советского Союза - одному из первых в Великой 
Отечественной войне. 

Осенью сорок первого А, И. Лизюков сражался под Москвой, командуя гвардейской 
мотострелковой дивизией, а затем северной оперативной группой войск.