била через край. Он всегда был в заботах и хлопотах. 

Первая победа под Клеванью обошлась нам дорого. Но она ободрила нас, укрепила 
уверенность в своих силах. Мы захватили богатые трофеи: много автоматов, 
винтовок, пулеметов, боеприпасов и пистолетов "парабеллум". Были захвачены 
первые пленные. 

Из допроса пленных и захваченных документов мы выяснили, что 13-я танковая 
дивизия противника переброшена на советско-германский фронт из Франции. Об этом 
свидетельствовали и найденные у фашистов французские духи, вино, шоколад, 
открытки с видами Парижа. 

Обойдя сожженные и подбитые танки врага, я увидел, что они сделаны не только в 
Германии. Кроме немецких T-II, T-III, T-IV здесь были и чехословацкие машины 
завода "Шкода", и французские - "Шнейдер-Крезо", "Рено" и даже захваченные в 
Польше танкетки английских заводов "Карден-Лойд". Я воочию убедился, что на 
Гитлера работала вся промышленно развитая Европа. Не нужно было обладать особой 
проницательностью, чтобы прийти к выводу: борьба с вторгнувшимся на нашу 
территорию противником будет ожесточенной и наш успех под Клеваныо пока 
временный. 

И действительно, в течение трех следующих дней - 26-28 июня - наша дивизия, как 
впрочем и вся 5-я армия, вела тяжелейшие бои в районе Дубно, сдерживая 
ожесточенный натиск частей 3-го моторизованного корпуса противника. Враг 
непрерывно бросал в бой крупные танковые и авиационные силы. Но соединения 5-й 
армии - 9, 22 и 19-й механизированные корпуса - не только отразили все атаки 
врага, но и по приказу командующего фронтом 29 июня нанесли контрудары с рубежа 
Луцк-Гоща в общем направлении на Дубно. В результате этого удара 5-я армия 
осуществила глубокий прорыв на юг, на несколько дпей задержав наступление 
противника. Это обстоятельство зафиксировал в своем дневнике Гальдер: "I июля 
западнее Ровно последовало довольно глубокое вклинение русских пехотных 
соединений из района Пинских болот во фланг 1-й танковой группы"{1}. 

Но, к сожалению, все это были временные успехи. 

6-я полевая немецкая армия, та самая, что впоследствии была окружена и 
разгромлена под Сталинградом, совместно с 1-й танковой группой Клейста 
продолжала наносить удары южнее нас, в стык наших 6-й и 5-й армий. Гитлеровцы 
ввели в прорыв моторизованные части и устремились к Житомиру. Нам ничего не 
оставалось, как отойти. Мы отступали дорогами Южного Полесья с тяжелыми боями, 
но организованно, нередко сами переходили в контратаки. 

Сверху требовали: "Ни шагу назад!" Но этот казавшийся на первый взгляд волевым 
приказ диктовался часто полнейшей неосведомленностью о реальном положении дел. 

Тяжелое положение сложилось для 20-й танковой дивизии в районе бывшей немецкой 
колонии Гринталь. Мало того, что мы потеряли связь со штабом корпуса и 
отступали под непрерывным воздействием танковых колонн противника. Неожиданно 
мы услышали грохот канонады у себя в тылу. Выяснилось, что соседняя 35-я 
дивизия, тоже танковая, отошла, не успев предупредить нас, и наши фланги 
остались открытыми. Мы оказались почти в окружении. Для отхода в тыл оставался 
коридор шириной каких-нибудь несколько сотен метров. Так и не связавшись с 
корпусом, на свой страх и риск я принял решение отступать. Не мог же я 
допустить, чтобы дивизия стала легкой добычей противника. 

Коридор, по которому мы отходили, уже простреливался вражеской батареей, а у 
нас не было огневых средств, чтобы подавить пушки противника. Оставшаяся у нас 
артиллерия сдерживала своим огнем наседавшие с фронта танки гитлеровцев. К 
счастью, к нам присоединились сильно потрепанный в боях танк Т-26, экипаж 
которого выходил из окружения, да еще счетверенная зенитная установка. Появился,
 вернувшись из очередного рейда, и наш разведчик В. С. Катушев на своем 
броневичке. 

Этот человек словно в рубашке родился. Работа у него была горячей. Бывало, 
отступим на новые позиции, и Катушев отправляется по моему приказу 
устанавливать связь с соседями. Ситуация в те дни, как известно, менялась 
ежечасно. Приезжает он в село, где, по нашим сведениям, должны быть советские 
части, а там уже передовой отряд противника. 

Из стычек с фашистами Катушев не только выходил победителем, но и трофеи 
привозил. Его тяжелый броневик с башней от танка БТ, 45-мм пушкой и пулеметом 
был словно заговорен. Ни один фашистский снаряд не мог его подбить. Правда, 
однажды болванка угодила в капот, прошила броню, пролетела между водителем и 
сидевшим рядом Катушевым и с шипением ударила в снарядницу. Казалось, 
катастрофа неминуема. Но Катушев метнулся к снаряднице и выбросил снаряды в 
открытый люк. 

Впоследствии мне не раз приходилось встречать таких счастливчиков. Каким-то 
образом им удавалось выходить из труднейших ситуаций. Катушев принадлежал к их 
числу. О его ловкости и везучести в дивизии ходило немало разговоров.