Это было приятное известие. Я тут же приказал часть сил корпуса направить в 
сторону железнодорожного моста, а остальные части переправить по мосту, который 
должны навести саперы после того, как сопротивление на противоположном берегу 
будет подавлено. 

Таким образом, почти все соединения 1-й танковой переправились через Шпрее и 
вышли в район пригорода Берлина - Шеневейде - Адлерсхоф. 

- Через два-три часа мост соорудим и продолжим наступление, - заверил меня 
Дремов. 

В ночь на 24 апреля все части 1-й гвардейской танковой и 8-й гвардейской армий 
переправились через реку Шпрее. В результате обе армии вышли в район Адлерсхоф 
- Бонсдорф и заняли выгодное положение для дальнейшего наступления к центру 
Берлина с юго-востока. Кроме того, теперь была возможность установить локтевую 
связь с 3-й гвардейской танковой армией 1-го Украинского фронта. 

Итак, начались берлинские уличные бои. Как я уже говорил, до этого мы наступали 
в одной полосе с армией В. II. Чуйкова, и он по приказанию Г. К. Жукова был 
старшим. Но в городе иная обстановка. И я попросил командующего фронтом, чтобы 
он дал танковой армии самостоятельную полосу наступления в Берлине. Георгий 
Константинович согласился с моим предложением. Однако приказал выделить для 
танковой поддержки 8-й гвардейской армии 64-ю отдельную гвардейскую танковую 
бригаду и армейский тяжелый танкосамоходный полк. Пришлось расстаться с этими 
частями. До конца боев в Берлине они воевали вместе с 8-й армией. 

Ось нашего наступления проходила по улице Вильгельмштрассе, упиравшейся в парк 
Тиргартен, что неподалеку от имперской канцелярии и рейхстага. Очень мешали нам 
фаустники. Засядет иной в канализационном колодце или в подвале дома и бьет по 
вырвавшимся на улицу танкам. Выпустит фаустпатрон - и машина запылала. 

Но гитлеровцы забыли, что всякое оружие можно направить и против его создателей.
 

Во время Восточно-Померанской операции мы захватили 4500 фаустпатронов. 
Примерно 1500 истратили на полигонах, когда, готовясь к Берлинской операции, 
проводили занятия с мотопехотой, учили действовать ее в штурмовых группах. А 
3000 фаустпатронов специально приберегли для боев в Берлине. 

Забегая вперед, скажу, что в разгар боев в городе мы успешно применяли 
фаустпатроны. Бывало, никаким огнем не выкуришь из здания засевших автоматчиков.
 И тогда, маскируясь в завалах, подбираются мотострелки с фаустпатронами. 
Выпустят два-три в окна полуподвалов - и в здании пожар, валит клубами дым. А 
наши гвардейцы поднимаются в атаку. 

Были в Берлине большие дома старинной кладки, которые не подвергались 
разрушению даже при самом интенсивном огне танковых пушек и полевой артиллерии. 
В них, как правило, находились наиболее крупные фашистские опорные пункты. Как 
с ними быть? 

Я попросил Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, чтобы для борьбы с 
гитлеровцами, засевшими в этих "неуязвимых" зданиях, нам придали более мощную 
артиллерию. И командующий фронтом прислал артиллерийский дивизион 
305-миллиметрового калибра. По старым исчислениям это была двенадцатидюймовая 
осадная артиллерия. 

И вот когда орудия большой мощности заговорили полным голосом, дела у нас сразу 
поправились. Достаточно было выпустить по дому старой кладки один-два 
305-миллиметровых снаряда, как здание рушилось и хоронило под обломками 
немецкий гарнизон. 

Непосредственно в Берлине, как я уже говорил, оборонялось свыше 300 тысяч 
гитлеровцев. Дрались они упорно. Каждое строение ощетинивалось на нас шквалом 
огня. Тяжело приходилось не только танкистам и мотопехоте, вгрызавшимся в 
городскую оборону фашистов, по и штабистам на командных пунктах. Командиры 
корпусов и бригад неотступно следовали за своими частями и не раз подвергались 
нападению с флангов и тыла. Казалось, улица очищена, по нет, где-то в переулках 
неожиданно появлялись гитлеровцы, вооруженные автоматами и фаустпатронами, и 
били по выдвинувшимся вперед штабам. К тому же нередко штабы попадали под огонь 
немецких батарей и удары авиации. 

Возвращаясь к событиям 23 апреля, хочу рассказать читателям еще один эпизод. В 
этот день я получил приказ командующего фронтом создать специальную группу и в 
течение ночи захватить берлинские аэропорты Адлерсхоф и Тсмпельхоф. Дело в том, 
что, по данным разведки, на этих аэродромах кроме бомбардировочной авиации 
находились личные самолеты верхушки гитлеровского рейха и нацистской партии, в 
том числе личный самолет Гитлера, приготовленный к побегу фюрера. 

Захватить Адлерсхоф не представлялось делом особенно трудным - он лежал в