танков врага взметнулась в воздух земля. Это открыли огонь малокалиберные пушки 
мотострелкового батальона. 

Атака противника застала меня на переднем крае. Пригнувшись, бегу на КП, 
оборудованный в трех щелях. Рядом со мной оказались двое связистов, тянувших 
провод. Кого из нас приметили гитлеровские артиллеристы - не пойму. Но только 
снаряды ложатся все ближе и ближе. Кинулся на обочину, прижался к земле и в ту 
же секунду увидел, как двое связистов упали - снаряд разорвался рядом с ними. 
Кустарниками добрался до КП и почувствовал, что, несмотря на холодный, 
промозглый ветер, с меня ручьями льет пот. 

На КП начальник оперативного отдела М. Т. Никитин надрывается в трубку полевого 
телефона, пытаясь перекричать грохот орудий. 

- Что?! Что там у вас?! Громче - не слышу! - Через минуту он опускает трубку и 
оборачивается ко мне:- Товарищ полковник, противник подавил батареи 
мотострелкового батальона. 

В бинокль с командного пункта поле боя просматривалось хорошо. Видно было, как 
танки противника ворвались на позиции батальона и, стреляя, утюжили его окопы. 
Несколько машин горели, окутанные пламенем и шлейфом черного дыма. 

Наступили критические минуты... Прорвав пашу оборону, танки противника могут 
выйти нам в тыл, и тогда... 

Даю команду по радио ввести в бой танковые засады. В бинокль вижу, как из-за 
пригорка выскочило несколько тридцатьчетверок. Сверкает пламя выстрелов. Один 
за одним, словно наткнувшись на невидимую преграду, застывают гитлеровские 
машины. А юркие, стремительные тридцатьчетверки выскакивают и выскакивают из-за 
стогов сена, из-за сараев, из-за кустарников, делают несколько выстрелов и так 
же стремительно меняют позиции. 

Грохот стоял невообразимый. Неумолчно трещали пулеметы и автоматы, хлопали 
винтовки. Цепи гитлеровских автоматчиков залегли. 

В такие напряженные минуты время словно спрессовывается. Три часа длилась эта 
вражеская атака. А мне показалось, что прошло всего несколько минут. 

Мне доложили, что мотострелковый батальон понес существенные потери. Но и танки 
противника, остановленные засадами, не смогли продвинуться сколько-нибудь 
существенно вперед. Под Казнаусевом гитлеровцев удалось остановить. 

В тот же день гитлеровцы предприняли еще несколько атак, но так и не сумели 
прорвать нашу оборону. Вечером, когда была отбита последняя атака, мы подвели 
итоги первого боя: гитлеровцы потеряли 18 танков, 8 орудий и несколько сотен 
солдат и офицеров. 

"При неудаче наступления или в том случае, когда на успех его рассчитывать 
нельзя, целесообразно оторваться от противника и снова организовать наступление 
в другом месте", - говорилось в одной из директив гитлеровского командования. 

Согласно этой директиве и поступил на сей раз Гудериан. Получив отпор на 
главном направлении, он двинул часть сил на Болохов и Новосиль, оставив на 
мценском направлении значительные силы. В связи с этим нашей бригаде пришлось 
занять новый рубеж. На сей раз, оседлав шоссе Орел-Мценск, мы заняли оборону в 
районе Нарышкино - Первый Воин. 

Новые позиции давали нам преимущества перед врагом. С высоток открывался 
хороший обзор местности в южном направлении, откуда мы ожидали подхода новых 
колонн противника. Кустарник, стога сена, небольшие рощи закрывали наш район от 
наблюдения противника и позволяли маскировать танки и орудия. 

Мотострелковый батальон занял оборону вблизи шоссейной дороги. Танки я поставил 
в засаду в роще юго-западнее Первого Воина. Шесть засад организовали на 
позициях мотострелков. Левый фланг прикрыли тремя машинами и взводом мотопехоты,
 а за правый фланг отвечал сосед. Комкор усилил бригаду дивизионом 
противотанковой артиллерии. 

Рано утром 6 октября, когда я находился на командном пункте, поступило 
донесение от дозоров, что со стороны Орла движется крупная колонна танков и 
мотопехоты противника. Прочитав донесение, нанес на карту данные о движении 
колонны и отправился на опушку рощицы, где стоял в засаде 1-й батальон под 
командованием майора А. А. Рафтопулло. 

Об этом замечательном танкисте мне хочется сказать особо. Невысокого роста, 
проворный в движениях, Анатолий Анатольевич обладал завидной храбростью. За его 
плечами был опыт боев на советско-финляндском фронте. Об этих днях его боевой 
биографии напоминал орден Красного Знамени. Летом сорок первого он воевал на 
Украине, и воевал умело: семь танков под его командованием два дня удерживали 
железнодорожный узел. Воспитанник трудовой колонии, он с детства любил технику,