Наступал рассвет. Криков на барже не было слышно, их заглушал шторм, однако 
было видно, что осадка увеличилась.

С этого времени начали наблюдать за движением баржи.

Об аварийном сигнале доложили контр-адмиралу Заостровцеву.

Разрушение баржи №752 произошло в районе Северной Головешки с координатами: 
широта 60 градусов 28 минут, долгота 31 градус 57 минут.

До ближайших берегов были десятки километров.

Капитан буксира Ерофеев Иван Дмитриевич рисковал судном и жизнью экипажа и 
пассажиров, но сделал все возможное для спасения погибающих людей. Открытым 
текстом в эфир был послан сигнал «SOS», сигнал о необходимости скорой помощи. 
Но главное состояло не в этом, а в том, чтобы спасать погибающих людей, не 
ожидая подхода других спасателей.

Закон моря об оказании помощи людям, терпящим бедствие, знают моряки всей 
планеты. Этот закон вечен.

В истории еще не известны случаи, когда судно-спасатель в подобной ситуации 
принялось бы спасать тех, кто находится еще на палубе аварийного судна, оставив 
без помощи тех, которые выброшены в бушующие волны и обречены на скорую гибель. 
К тому же в данном случае было ясно, что деревянная баржа полностью не затонет.

Брать людей с воды! Это решение было единственно правильным. Осуществить же его 
было трудно из-за исключительной сложности маневрирования малого судна в 
условиях 10-балльного шторма при скорости ветра в 50 – 60 км/час и высоте волны 
в 3,0 – 3,5 метра.

Маневрировать требовалось множество раз с поворотами на обратный курс. 
Причаливание к плотикам-обломкам в шторм, называемый «сильным» по любым меркам, 
невозможно. Более того, по правилам безопасности плавания подобные препятствия 
полагается обходить стороной.

Стремились подобрать людей с воды столько, сколько получится.

Ерофеев распорядился отдать буксирный трос и развернул буксир на обратный курс, 
чтобы войти в зону плавающих людей.

Высокие волны вызывали крутую бортовую и килевую качку. Сразу же стало ясно, 
что подбирать людей будет очень трудно и что едва ли эта работа пройдет удачно, 
без травмирования, без жертв. Ерофеев уверенно владел искусством судовождения, 
и это должно было помочь в ходе спасения.

С каждого борта и с кормы были вывалены пеньковые концы. Спасательные круги 
привязали на длинных концах. Связали петли для зацепления обессилевших людей. 
Приготовили метрштоки и отпорные крюки для сдерживания плотиков, бревен, досок.

Скорость хода уменьшили до минимальной, но с таким расчетом, чтобы сохранить 
управляемость.

При отключении машины на «стоп» буксир валяло с борта на борт, аналогичной 
качке подвергались и плотики и прочие плавучести, на которых в самых различных 
позах удерживались люди.

Пришвартовка плотиков к себе вообще исключалась, так как на обломках не было 
штормовых устройств, за что можно было бы прикрепиться тросами, и, главным 
образом, из-за беспрерывности штормовой волны.

Снимать людей можно было либо в моменты коротких касаний с плотиками, либо с 
небольших расстояний при помощи различных бросательных концов, бросая их людям. 
Когда волна разъединяла их или, наоборот, наваливала одного на другого, буксиру 
приходилось неоднократно повторять свой маневр до трех, четырех раз. Каждое 
сближение с плотиком и касание с ним таило в себе угрозу гибели людей на пороге 
спасения. Но общая трагичность ситуации принуждала капитана рисковать.


* * *

Огромный вал не дал времени на раздумья, накрыл, схватил и понес в 
неизвестность, и таким именно образом курсант Николай Лазарев оказался за 
бортом.

Начал всплывать и почувствовал боль от ударов по голове ногами тех, кто плавал 
на поверхности.

Поэтому пришлось погрузиться, открыть глаза в глубине и рвануться вверх на