мутное светло-зеленое пятно. Всплыл рядом с небольшим березовым поленом, 
пристроил его под левую руку, а правой рукой и ногами удерживал себя на 
поверхности.

Рядом всплыл человек и сразу же обхватил Лазарева сзади мертвой хваткой за шею. 
Полено не выдержало двойной нагрузки, и оба они погрузились под воду. Лазарев 
начал захлебываться, когда вдруг эта хватка на шее ослабела, и Лазарев всплыл, 
схватился за полено и увидел искаженное ужасом лицо красноармейца, всплывшего 
опять рядом, – тот снова в панике бросился к Лазареву. Но Лазарев успел 
показать ему плавающее рядом другое полено, за которое красноармеец ухватился и 
затем постепенно успокоился.

Лазарев остался одетым и обутым, он успел на барже снять только шинель, поэтому 
за бортом ему в первое время было сравнительно тепло.

«Орел» подходил, как правило, к группе людей на плотике и, подрабатывая винтом 
на самый малый ход, подбирал людей. Подбирал он и тех курсантов, которые, имея 
запас сил, решительно плыли навстречу пароходу. В удобный момент курсант Сергей 
Валдохин прыгнул с баржи за борт и поплыл к «Орлу», где и был удачно подобран.

Курсант Дворкин, придерживаясь за скобу двадцатилитровой банки из-под масла и 
проплывая мимо курсанта Евдокимова, державшегося за доску, прокричал ему: 
«Привет, Андижан!», на что последний ответил ему: «Привет!», удивившись при 
этом тому, куда это он – Дворкин – так устремленно плывет мимо. Оба запомнили 
это приветствие и спустя 45 лет рассказали друзьям. Почему Евдокимов – Андижан? 
Евдокимов приехал для поступления в училище из города Андижана. В связи с этим 
кто-то – теперь никто не может вспомнить кто именно – назвал его Андижаном. Так 
с чьей-то легкой руки прилипла к курсанту кличка Андижан – на всю жизнь.

Евдокимов служил на Тихоокеанском флоте, затем на Балтийском служил командиром 
Бу-5 легендарной подлодки С-13, экипаж которой под командованием капитана 3 
ранга Александра Ивановича Маринеско за один поход в начале 1945 года потопил 
лайнер «Вильгельм Густлов» и крупный транспорт «Генерал Штойбен», уничтожив 
вместе с ними около восьми тысяч гитлеровцев.

Многие годы Евдокимов заведовал кафедрой в одном из институтов Ростова-на-Дону, 
где его уважительно называли Владимиром Васильевичем. А среди своих 
однокашников по-прежнему остался Вовкой Андижаном.

Жизнь идет в одну ногу с любовью. А любовь всегда найдет себе пару.

Так и случилось среди курсантов выпускного курса Военно-морской медицинской 
академии. Когда про влюбленность Тони Белянкиной, Кати Косулиной, Нины 
Курицыной стало известно в женском взводе выпускного курса, то командир взвода 
Елена Петровна Травина одобрила серьезные намерения своих подопечных. Как мать, 
она понимала жизнь и по-матерински воспитывала подчиненных девушек.

Ближе к выпуску Тоня вышла замуж за однокурсника Алексея Ткаченко, Катя – за 
офицера Андреева из Высшего инженерного училища, Нина – за однокурсника Леву 
Козакевича. А однокурсник Андрей Лемешев полюбил ленинградскую девушку Тамару и 
также женился незадолго перед выпуском.

Все они, кроме офицера Андреева, плыли этой штормовой ночью на барже к другому 
берегу Ладоги. Погибли они на рассвете, когда шторм достиг неодолимой силы. 
Только Алексей Ткаченко остался в живых. Всеми силами он старался спасти жену, 
пока не обессилел, и остался в живых благодаря помощи товарищей. Жить ему было 
суждено тоже совсем недолго, он погиб в бою под Севастополем в 1943 году.

Еще в то время, когда мужчины сбрасывали автомашины, Елена Петровна Травина 
крепкими узлами привязала к себе самой восьмилетнюю Таню.

Анна Ильинична Воротилова написала потом стихотворение на их гибель.

		На этой барже была мама с дочуркой,
		Танюшеньке шел восьмой год.
		Блокадное время, не грела печурка,
		Кто же ребенка с собой не возьмет?
		Конечно, погибли дочурка и мама,
		Связавшись вдвоем они плыть не могли.
		Спасательных средств на барже не бывало.
		Нелепо и жестоко погибли они.

Плавающие люди призывали на помощь буксирный пароход, самые голосистые кричали: 
«Орел»! «Орел»! Но и самые громкие голоса терялись в шуме шторма, и, вероятно, 
они не достигали ушей тех, кто управлял пароходом. Но кричать, может быть, и не 
надо было, потому что «Орел» напряженно занимался именно спасательной работой.

Иван Лобзенко, может быть, еще и не полностью осознал весь трагизм положения, 
однако инстинкт уже подсказал, что пора приготовиться к худшему. Он снял бушлат 
и накинул его на плечи, расшнуровал ботинки. Вдруг волна ударила в спину,