Беляев и штурман Г. Кухаренко так рассчитали время перехода морем, что большую 
часть пути теплоход прошел по Черному морю под покровом темноты и в день 
Красной армии 23 февраля 1942 года встал у причала порта Поти. «Турецкое 
пленение» кончилось.


По законам войны

Очень скоро капитан Беляев убедился, что конвойная служба на Черноморском флоте 
плохо организована, отчего гибло большое количество транспортов. Военный совет 
флота не обеспечил должного порядка и безопасности перевозок на морских 
коммуникациях на Черном море, хотя было совершенно очевидно, что боевые корабли 
флота, несмотря на налеты немецкой авиации, удерживали превосходство.

Кроме гибели парохода «Ленин» с огромным количеством людей, теплохода «Армения»,
 «Аджария», госпитальных судов «Абхазия», «Чехов», транспортов «Коммунист» и 
«Чапаев» ушли на дно и многие другие суда, о чем знали только очень немногие.

Впрочем, людскую молву не «засекретишь», и о всех трагедиях на море знали и 
плавсостав флота, и рыбаки, и жители приморских городов и курортов…

Капитану Беляеву было присвоено военное звание капитан-лейтенант, часть экипажа 
(мужчины) были мобилизованы, теплоход окрашен в защитный цвет, и на флагштоке 
взвился военно-морской флаг.

Кроме того, на палубе теплохода было установлено пять 45-мм полуавтоматических 
пушек и два крупнокалиберных пулемета ДШК. На «Сванетию» прибыл главврач 2 
ранга В.А. Итин и совместно с другим коллегой В. В. Борисовским они в короткий 
срок переоборудовали помещения теплохода для принятия раненых и пассажиров.

После гибели «Армении» с основным составом флотских квалифицированных 
медработников (7 ноября 1941 года) «Сванетия» была укомплектована почти сплошь 
студентами старших курсов медицинских институтов, которые в условиях войны 
быстро обрели хорошую медицинскую сноровку и практику и неплохо справлялись со 
своими обязанностями.

Для «Сванетии» наступил новый период, полный тревоги и опасностей. Теплоход 
стал военным транспортом Черноморского флота.

29 марта 1942 года «Сванетия» в охранении лидера «Ташкент» (на котором товарищ 
Сталин до войны любил следовать в отпуск на Кавказ или Южный берег Крыма), а 
также эсминцев «Незаможник» и «Шаумян» доставила из Новороссийска в Севастополь 
570 человек (две маршевые роты), 36 тонн боезапаса, 740 автоматов ППШ, 86 тонн 
боезапаса для авиации флота, 160 тонн взрывчатки для Приморской армии, 7 тонн 
детонаторов, 346 тонн продовольствия и 50 тонн фуража…

Эти данные из документа той поры красноречиво свидетельствуют, как много значил 
для флота и армии каждый такой рейс. Однако сохранились и другие документы, 
отмечающие большие недостатки и нарушения строгих указаний при конвоировании 
транспортов при переходе морем, в частности той же «Сванетии». Капитан Беляев, 
стоя на мостике с биноклем, с тревогой и досадой сказал своему старпому:

– Старшой, на каком удалении следует охраняющий нас славный лидер «Ташкент»?

– Не менее 10 кабельтовых (кабельтов равен 185 м. – С. С.).

– Между тем даже в элементарных учебниках морской тактики сказано, что 
дистанция при охране конвоя не должна превышать 2 кабельтовых.

Только после того, как Черноморский флот понес большие потери от налетов 
авиации Геринга, командующий ЧФ контр-адмирал Ф. С. Октябрьский издал 
запоздалый приказ:

«Корабли конвоя при движении с караваном уходят от транспортов на дистанцию до 
10 кабельтовых. Предупреждаем всех командиров кораблей, что подобные действия 
граничат с преступлением…».

Только следуя в непосредственной близости от охраняемых судов, боевые корабли 
огнем зенитной артиллерии и пулеметов в состоянии создать завесу сплошного огня,
 через которую трудно прорваться авиации противника. Кроме того, при тактически 
грамотно построенном охранении субмаринам противника также трудно атаковать 
торпедами. Были и другие просчеты Военного совета флота, как, впрочем, и самого 
командующего контр-адмирала Ф.С. Октябрьского.

Даже в лаконичной и строго документальной записи в судовом журнале «Сванетии» 
сквозит неприкрытое недоумение в действиях командования флота и как следствие – 
ожидание худшего.

Так, в записи от 3 апреля 1942 года говорилось, что в 21 час 12 минут