гавани кораблей, в обычное время не раздались сигналы побудки. Ибо командир 
линкора капитан 1 ранга Кузнецов распорядился перенести ее на час позже, чтобы 
дать отдохнуть экипажу после напряженнейших авральных работ (начатых вскоре 
после захода в базу, продолжавшихся весь день и законченных далеко за полночь) 
по перегрузке на корабль тысячи тонн каменного угля сразу с двух барж, 
доставивших его – затаренный в мешки для ручной переноски – с помощью буксиров 
к борту линкора. Тем самым он выполнил старое флотское правило: после 
возвращения с моря сразу же восполнить израсходованные в ходе плавания 
корабельные запасы топлива, на котором работали 20 мощных линкорных водотрубных 
паровых котлов, размещенных в пяти котельных отделениях.

Примерно в 6 часов 15 минут утра жители прибрежной части Севастополя и экипажи 
кораблей, стоявших у пирсов, причалов и на якорях в Северной и Южной бухтах 
услышали громоподобный звук мощного взрыва, донесшегося с той ее стороны, где 
стояли новые линкоры. И сразу же над носовой частью «Императрицы Марии» 
поднялся высоко вверх зловещий черный шлейф дыма. С находившихся поблизости 
линкоров «Екатерина Великая» и «Евстафий» было видно, что на том месте корпуса, 
где у «Императрицы Марии» находились носовая артиллерийская башня главного 
калибра, фок-мачта с боевой рубкой и передняя дымовая труба, образовалась 
огромная дымящаяся впадина. Края ее почти доходили до поверхности воды и были 
охвачены пламенем, вскоре перекинувшимся на краску надстроек и парусиновые 
покрытия шкафута и юта, а по ним и в места, где размещались казематы орудий 
противоминного калибра. После этого последовала целая серия новых взрывов, 
поднявшая в воздух огненные сполохи множества пылавших лент зарядного пороха. 
Сигнальщикам соседних кораблей с высоты мостиков мачт было видно, как по 
верхней палубе горевшего линкора метались обожженные и охваченные огнем люди, 
пытавшиеся его потушить, а в разных ее местах лежали погибшие и шевелились 
раненые. А вокруг линкора в воде плавали сброшенные туда взрывной волной, 
моряки.

О случившемся на «Императрице Марии» доложили командующему Черноморским флотом 
вице-адмиралу А.В. Колчаку (недавно принявшему эту должность после перевода 
летом 1916 года в Петроград адмирала Эбергарда, ставшего членом 
Государственного совета). Комфлотом приказал базовым судам и соседним кораблям 
оказать помощь подорванному линкору. А находившийся неподалеку от него на 
якорных бочках второй новый линкор «Екатерина Великая» отбуксировать подальше 
от опасного места. Для этого к нему были посланы портовые буксиры, а к 
«Императрице Марии» – пожарные катера. К ней же с «Евстафия», «Екатерины» и 
других кораблей, стоявших поблизости, направились моторные и гребные баркасы и 
шлюпки для спасения тех, кто оказался за бортом, в воде, местами охваченной 
пламенем из-за разлившейся по ее поверхности нефти…

Вскоре на «Императрицу Марию», на которой продолжались взрывы меньшей силы, 
находившуюся на ровном киле с большим дифферентом на нос, прибыл на катере 
командующий флотом. Но его короткое присутствие на борту уже ничем не могло 
помочь горевшему, обесточенному, кренившемуся на правый борт кораблю, и он, 
забрав с собой нескольких раненых, сошел с него. После очередного, но особенно 
мощного взрыва аварийный линкор – при резко возросшем дифференте на нос – стал 
стремительно заваливаться на правый борт, потом лег на него и, резко 
повернувшись вверх килем, быстро ушел под воду. При этом уцелевшие почти 
тысячетонные артиллерийские башни главного калибра сорвались с барбетов и 
затонули. Все случившееся заняло менее часа…

А вот как происходили трагические события на борту линкора по рассказам его 
спасшихся моряков.

Примерно через четверть часа после передвинутой на час побудки, когда 
большинство экипажа собралось в корме корабля (что и спасло многих) на 
церковной палубе для молитвы, матросы, находившиеся возле первой (носовой) 
башни главного калибра, услышали внутри не какое-то шипение. А потом увидели 
клубы дыма с языками огня, вырывавшимися из амбразур башни, горловин люков и 
вентиляционных головок, расположенных около нее. О чем немедленно доложили по 
команде. На линкоре была объявлена пожарная тревога, и моряки, разнеся пожарные 
рукава к башне, стали заливать водой ее подбашенное отделение. В это время 
корпус корабля задрожал, и в его передней части раздался страшный взрыв. От 
сильнейшей встряски многие моряки, даже находившиеся в кормовой части линкора, 
не удержались на ногах. А те, что выбежали на верхнюю палубу, увидели в носовой 
части линкора столб пламени, а потом черный дым, взметнувшийся выше грот-мачты… 
Когда дым, рассекаемый фейерверком разлетавшихся горевших пороховых лент, 
несколько рассеяло ветром, стала видна жуткая картина разрушений: взрывом 
вырвало участок верхней палубы позади первой башни главного калибра вместе с 
фок-мачтой, надстройками и носовой трубой, на месте которых образовался 
огромный провал. По краям него торчали листы покореженного металла, а из 
глубокой впадины выбивалось пламя и валил густой черный дым. Вокруг на палубе 
лежало множество изуродованных взрывом и опаленных огнем тел и останков моряков.
 Стонали и взывали о помощи раненые, обожженные и те, что оказались за бортом. 
Во всех внутренних помещениях корабля погасло электроосвещение, остановились 
работавшие механизмы, перестали подавать воду пожарные насосы. Выскочившие из 
своих кают, находившихся в основном в корме, полураздетые офицеры линкора 
(среди которых были командир и старпом – капитан 2 ранга Городыский,