Druzya.org
Возьмемся за руки, Друзья...
 
 
Наши Друзья

Александр Градский
Мемориальный сайт Дольфи. 
				  Светлой памяти детей,
				  погибших  1 июня 2001 года, 
				  а также всем жертвам теракта возле 
				 Тель-Авивского Дельфинариума посвящается...

 
liveinternet.ru: показано количество просмотров и посетителей

Библиотека :: Мемуары и Биографии :: Военные мемуары :: Россия и СССР :: Петр Иосифович Капица - В море погасли огни
<<-[Весь Текст]
Страница: из 137
 <<-
 
Якорной площади.
     5 октября. Утром по неосторожности пострадал  наш печатник Архипов.  Он
печатал  листовку.   Вдруг  вздумалось   ему   поправить  неровный   листок.
"Американка"  же  продолжала  работать.  Рука  вмиг  была  прижата к талеру.
Послышался  крик -  на белый лист брызнула кровь. Текст листовки  остался на
коже  посиневшей  кисти.   Распорот  большой  палец.  Пришлось  отправить  в
госпиталь.
     Как  я  теперь  обойдусь без  печатника?  Пока  листовки  печатает Тоня
Белоусова  - самая  рослая  из девчат.  У  нее  густые,  пышные  золотисто -
каштановые  волосы, могучий торс  и  сильные  руки  крестьянки. Смеется она,
забавно  оттопыривая  верхнюю  губу. Говорит с  олонецкими присказками, чуть
окая. Но  она  девица  норовистая,  навряд  ли согласится  вручную  печатать
газету. Придется приспособить Клецко,
     5 октября, 21 час. За сегодняшний день делаю вторую запись. Дело в том,
что газету мы не  можем печатать, пока  ее  не прочтет комиссар. А Радун все
время в разъездах. Наконец перед обедом узнаю, что  он  прибыл на  Кроншлот.
Хватаю оттиски полос и мчусь в приемную.
     Адъютант останавливает:
     - Бригадный комиссар занят, никого не принимает.
     - Доложите, что я по неотложному делу. Адъютант нехотя уходит в кабинет
комиссара и через минуту возвращается.
     - Идите.
     Бригадный комиссар  что - то пишет. Его  круглая,  коротко  остриженная
голова  низко  склонена  над  бумагой.  Радун  -  бывший  работник  Главного
политуправления: руководил флотской комсомолией. Мы с ним ровесники, поэтому
я держусь при нем, как привык держаться в комсомоле.  А это ему не нравится.
Он умен, но заносчив, не похож на комиссаров, которых мы знаем по литературе
и кино. Не отрывая глаз от бумаги, Радун сердито спрашивает:
     - Что у вас там загорелось?
     -  Горит газета, -  отвечаю я. - Второй день лежит сверстанная  и  ждет
разрешения на выпуск.
     -  Сейчас не до многотиражки...  Решается  судьба Ленинграда.  Разве не
сказали, что я занят! - оторвавшись от бумаги, повышает голос Радун.
     Его воспаленные глаза мечут искры. Но я не тушуюсь и говорю:
     - Именно в  такой момент газета должна воодушевлять бойцов. Если вы  не
имеете возможности прочитать, поручите кому-нибудь другому.
     - Вы что - пришли меня учить?
     - Нет. Я лишь говорю о том, что должен знать каждый политработник.
     Радун вскакивает. Он готов крикнуть: "Кругом, марш!" Но сдерживает себя
и холодно говорит:
     - Оставьте оттиски... Вызову, когда понадобитесь.
     Щелкаю каблуками, поворачиваюсь и ухожу.
     Военный  человек  должен  уметь  подавлять  в  себе  неприязнь к  иному
начальнику, даже когда его распирает от возмущения. Если он забывает об этом
- йотом сожалеет. Я еще не научился вести себя соответствующим образом.
     Комиссар вызвал перед ужином. Я пришел к нему подтянутым, чтобы не дать
возможности придраться. Радун, казалось,  забыл о недавней стычке. Возвращая
подписанные оттиски, он как бы невзначай говорит:
     - Маловато у вас боевых эпизодов. Видно, потому, что не бываете в море.
Недостаток надо исправить. Оденьтесь по - походному, сегодня пойдете на МО -
412 с десантом.
     При этом пытливо посмотрел на меня. Радун думал, что я начну отбиваться
от опасного  похода. Но у меня не дрогнул ни один  мускул на  лице,  я  лишь
спросил:
     - Разрешите узнать задачу десанта и где мне придется высаживаться?
     Радун охотно  объяснил, что катерам нашего соединения приказано скрытно
перебросить десантников на петергофский берег. Тут же принялся рассказывать,
какие бойцы отобраны из добровольцев на кораблях и в учебном отряде.  По его
словам, это были  богатыри.  Цель ночной операции - отвлечь как можно больше
сил противника  и очистить южное  побережье, чтобы по Морскому каналу  могли
беспрепятственно ходить корабли.
     - А для воодушевления скажите бойцам, что одновременно с суши, с севера
и юга,  ударят пехотинцы девятнадцатого стрелкового  корпуса,  - посоветовал
он. -  Танкисты  со стороны Ленинграда прорвут  линию фронта и соединятся  с
десантом. Самому вам незачем высаживаться. Вернетесь назад. Ясно?
     - Вполне, - сказал я и, разъяренный, ушел от него.
     И вот сейчас  сижу и  думаю:  "Зачем он  меня  посылает,  раз  не  надо
высаживаться и воевать? Для укрощения строптивости? Или  проверка выдержки и
смелости? Ладно, в пылу боя  я же могу увлечься и  уйти с десантом? В порыве
мало ли что бывает. Пусть останется Радун без редактора".
     Если не судьба воевать дальше - прощайте, мама, Валя, сынка!
     Эту тетрадь  прошу  передать  брату Александру. Он  сейчас партизанит в
лужских лесах.
     6  октября. Вернулся с  моря  окоченевшим.  Прочел последнюю  запись, и
стало  неловко:  распрощался, оставил завещание,  а все  прошло  без  единой
царапины, и никуда я не делся.
     Вчерашний вечер  выдался холодным. Дул резкий  ледяной ветер. На мокрых
мостках выступала изморозь.
     "Что же надеть?  -  размышлял я. - Если катер подобьют  и мы очутимся в
воде,  то лучше быть в  такой одежде, которая  легко снимается. Впрочем,  ни
 
<<-[Весь Текст]
Страница: из 137
 <<-