тревоги.
     Был  седьмой  час  вечера.  Я перебежал к  решетке Летнего  сада и стал
смотреть: откуда появятся самолеты?
     Справа затарахтели  зенитки.  И я  увидел тучу "юнкерсов". Они летели с
востока вдоль  Невы. Создавалось впечатление, что с огромной  горы словно на
салазках  скатываются  вниз  бомбардировщики.  Да не  просто, а  нацелясь на
определенные .корабли.
     Послышался  холодящий кровь отвратительный вой падающих бомб. Подо мной
дрогнула земля и затряслась. На Неве стогами вспучивался  лед и высоко вверх
взлетали голубые задымленные фонтаны.
     У всех мостов - и  на кораблях закашляли и заливчато  залаяли  зенитки,
сливаясь в дружный хор. Они испятнали комками разрывов  все небо.  Казалось,
что не осталось просветов, в которые могли  бы проскочить бомбардировщики, а
"юнкерсы" все же  прорывали огневую завесу и устремлялись к кораблям, мостам
и заводам.
     Такого  большого  налета  на Ленинград  давно  не  было.  Прижавшись  к
именному столбу ворот, задыхаясь от волнения, я наблюдал,  как сваливаются в
пике  и  взмывают "юнкерсы"  над  теми  участками  Невы,  где стоял  линкор,
крейсеры, миноносцы. Как рвутся бомбы около "Полярной звезды" и  выводком ее
стальных птенцов - подводных лодок, жавшихся к гранитной стенке.
     Я ждал, что сейчас полетят в стороны черные  обломки и запылают пожары.
Но  ни один корабль еще не  тонул. С зенитных площадок,  окутанных пороховым
дымом, комендоры яростно отбивались.
     К  вою  бомб  вдруг  присоединился  хлесткий  свист  тяжелых  снарядов,
падавших в тех же  направлениях,  что и  бомбы.  Гитлеровцы, видимо, спешили
воспользоваться

     неподвижностью кораблей, чтобы  одним комбинированным ударом уничтожить
их.
     В ответ басисто заговорила наша тяжелая артиллерия. Грохот стоял такой,
что я не слышал ни звонких команд на "Урале", ни гудения моторов самолетов.
     Налет длился не менее часа. Затем стрельба  мгновенно смолкла  и в небе
трубно загудели наши "миги", рыскавшие меж высоких облаков.
     На этом я ставлю точку. Все  четыре тетради оставляю дома. Не буду же я
таскать их с собой по всем флотам.



        "ЗА КОЛЬЦОМ БЛОКАДЫ"
     6 апреля  1942 года. Вечер и ночь я  провел не на корабле,  а дома.  На
кухне  было тепло, так как женщины по случаю пасхи днем топили плиту щепками
и мусором.
     Ужинали мы по - праздничному. На  стол  я выложил весь мой сухой  паек,
выданный на дорогу: галеты, банку мясных консервов и сухой яичный порошок.
     Спать мы улеглись рано и сразу почувствовали  пасхальную "жару  божью":
прозвучал  сигнал  воздушной  тревоги, послышалась пальба  зениток,  гудение
самолетов и посыпались  бомбы. Бомбы были  крупные. От взрывов  трясся дом и
ходуном ходила земля под ним.
     Теща вскочила  с  постели  и,  втиснувшись  в  щель между  двух шкафов,
принялась креститься. А я и няня, понимая, что шкафы и  молитвы от бомбы  не
спасут, остались лежать и прислушиваться к пальбе.
     Бомбы  не  попали в  наш дом, но невдалеке разрушили здание на Невском,
где до войны была "культурная пивная".

     Утром я с трудом поднялся и пошел в редакцию газеты "Красный Балтийский
флот". В ней я не раз печатался. Рыжеватый редактор  полковник Осипов охотно
позвонил  ,в отдел снабжения воздушных  сил  и  уговорил комиссара отправить
меня за Ладогу. Тот велел прийти через час.
     Позавтракав с сотрудниками газеты, я отправился в Адмиралтейство.
     Комиссар отдела снабжения ВВС,  сожалея,  сказал, что устроить меня  на
самолет ему  не удалось,  но идет грузовая  машина в Новую  Ладогу. Она меня
перебросит по Дороге жизни за кольцо блокады, а  там я  смогу сесть  в любой
поезд. Железнодорожное движение уже налажено.
     Он  вызвал  техника,  с  серебряными  нашивками старшего лейтенанта,  и
сказал:
     - Посадите капитана в свою машину и доставьте в Новую Ладогу.
     - Но мы ведь с грузом... - попытался возразить техник.
     - Я вам сказал, повторяться не буду, - оборвал его комиссар.
     -  Есть,  -  унылым  голосом  ответил  техник,  и  лицо   его  выразило
недовольство.
     Когда мы вышли от комиссара, снабженец предложил:
     - Вы где-нибудь подождите часика два - три... Мы сразу не поедем, будем
колесить по городу. Потом вас захватим, скажите только адрес.
     Но я не поверил хитрецу. Опасаясь  остаться без  машины,  с  наигранным
воодушевлением сказал:
     -  Очень  хорошо,  что  будете колесить по  городу!  Хочу последний раз
взглянуть на Питер, может таким его больше не увижу.
     Техника мое решение  не обрадовало.  Он  насупился и больше со мной  не
разговаривал. Когда подошла трехтонка, снабженец буркнул:
     - Удобств не будет, забирайтесь наверх.