ходе кампании 1915 года, серьезно отразились
на моральном состоянии армии и всей страны, вызвав политический
кризис. Как на фронте, так и в тылу у многих закрадывалось сомнение в конечном 
успехе в войне. Брожение докатилось до глубокого
тыла?6.
В кампании 1914—1915 годов большая часть кадрового офицерства была либо убита, 
либо выведена из непосредственного
участия в боевых действиях — ранениями или пленом.
К весне 1915 года кадрового офицерского состава осталось
в пехоте от 1/3 до 2/5 от общего числа. К осени того же года в пехотных полках 
остается не более 20% процентов кадрового офицерского состава7. В летнюю 
кампанию 1914 года и зимнюю кампанию 1914—1915 годов на 10 убитых и раненных 
приходилось 6—7 попавших в плен8.
Восполнить страшную убыль кадрового, получившего профессиональное образование 
до войны, офицерства должны были прапорщики запаса и офицеры производства
военного времени. С1914 по1917 год пришлось призвать
более 300 000 некадровых офицеров — лиц, получивших
гражданское образование и сдавших экзамен на офицерский чин. Они и стали 
командовать ротами и батальонами...
За годы войны из солдат в прапорщики было
произведено более 20 000 человек. Изменение социального
состава нового офицерства не могло не сказаться и на психологическом состоянии 
армии.
?Из тысячи прапорщиков, прибывших зимой 1915—1916 годов
на доукомплектование 7-й армии Юго-Западного фронта, 700
43
происходили из крестьян, 260 — из купцов, мещан и рабочих и только 40 — из 
дворян?9.
Верховное командование, рассчитывая на ведение кратковременной войны, не 
берегло ни офицерские, ни унтер-офицерские кадры, вливая их в ряды действующих 
частей. На этом, в частности, акцентировал внимание генерал
А. И. Деникин:
?С течением времени, неся огромные потери и меняя 10—12 раз свой состав, 
войсковые части, по преимуществу пехотные, превращались
в какие-то этапы, через которые текла непрерывная человеческая
струя, задерживаясь ненадолго и не успевая приобщиться духовно к военным 
традициями части?10.
Усугубляющим фактором стало отсутствие в среде новоиспеченных
офицеров ?полкового братства?. У офицерства
предвоенного времени ощущение ?полковой семьи? культивировалось в кадетских 
корпусах, затем в училищах и, наконец, в собственно армейской или гвардейской 
среде.
Появление в таком социуме вчерашних солдат было деморализующим
даже не столько из-за сословных предрассудков
как таковых, сколько из-за резких ментальных нестыковок. Говорить о внутреннем 
единстве армии уже не приходилось.
?В ходе Первой мировой войны русский офицерский корпус очень сильно изменил 
свое лицо, по сравнению с довоенным временем,
и далеко не был уже той сплоченной силой, которая обеспечивала
внутреннюю и внешнюю безопасность страны на протяжении
столетий. Поэтому далеко не все его представители приняли участие в борьбе за 
российскую государственность против Коммунистического
интернационала в годы Гражданской войны, предпочтя
по соображениям личного порядка отречься от своего прошлого
и профессии и остаться в стороне от нее, а многие (пусть в большинстве и по 
принуждению) даже сражались на стороне разрушителей
России против своих недавних сослуживцев?11.
Все более осложнявшаяся внутриармейская ситуация вынудила 28 членов 
Государственной Думы и Государственного
совета, входивших в состав ?Особого совещания для обсуждения и объединения 
мероприятий по обороне государства
?, подать Николаю II ?Всеподданнейшую записку?.
44
В этом документе указывалось:
?Принцип бережливости людской жизни не был в должной мере
воспринят нашей армией и не был в ней достаточно осуществлен.
Многие офицеры не берегли себя; не берегли их, а вмеае с тем и армию и высшие 
начальники. В армиях прочно привился иной взгляд, а именно, что при слабости 
наших технических сил мы должны пробивать себе путь преимущественно ценою 
человеческой
крови. В результате в то время, как у наших союзников размеры
ежемесячных потерь их армий постепенно и неуклонно сокращаются,
уменьшившись во Франции по сравнению с начальными месяцами войны почти вдвое, у 
нас они остаются неизменными и даже имеют склонность к увеличению?12.
Для изменения ситуации, считали авторы ?Записки?, нужно разъяснить всем 
высокопоставленным военачальникам,
что безответственное, неоправданное расходование людских жизней недопустимо. 
Этот призыв симптоматичен
вдвойне: иллюстрируя отсутствие внимания к ?человеческому
материалу? у руководства военного ведомства и генштаба, он демонстрировал