трудно — процесс над военачальниками
не был открытым ?образцово-показательным
?. Все его материалы снабжены грифом ?Секретно?. Вероятнее, дело в том, что 
даже если ?досье?, сфальсифицированное
Абвером, и существовало, Сталину оно просто
не было нужно.
Протокол допроса Тухачевского М. Н. от 27 мая 1937 года
?...Должен сказать, что на допросе 26 мая я был не искренен и не хотел выдать 
советской власти всех планов военно-троцкистского
заговора, назвать всех известных мне участников и вскрыть всю вредительскую, 
диверсионную и шпионскую работу, проведенную
нами.
...Еще задолго до возникновения антисоветского военно-троцкистского
заговора, я в течение ряда лет группировал вокруг себя враждебно настроенных к 
соввласти, недовольных своим положением
командиров и фрондировал с ними против руководства пар-
378
тии и правительства. Поэтому, когда в 1932 г. мною была получена директива от 
Троцкого о создании антисоветской организации в армии, у меня уже фактически 
были готовые преданные кадры, на которые я мог опереться в этой работе.
...Путна устно мне передал, что Троцким установлена непосредственная
связь с германским фашистским правительством и генеральным
штабом...
...В 1932 г. мною лично была установлена связь с представителем
германского генерального штаба генералом Адамом. До этого Адам в конце 1931 г. 
приезжал в Советский Союз, и сопровождавший
его офицер германского генерального штаба Нидермаер усиленно
обрабатывал меня в плоскости установления с ними близких, как он говорил, 
отношений. Я отнесся к этому сочувственно. Когда я в 1932 г. во время 
германских маневров встретился с генералом Адамом, то по его просьбе передал 
ему сведения о размере вооружений
Красной армии, сообщив, что к моменту войны мы будем иметь до 150 дивизий?30.
С Адамом и Нидермаером, как уже упоминалось, у Тухачевского
действительно были связи: когда он ездил на маневры в Германию, и когда, 
курируя контакты РККА с рейхсвером, ?отрабатывал? задания наркомата обороны.
А вот к какому выводу пришли специалисты Военной коллегии Верховного Суда СССР 
в 1957-м году:
?Как видно из полученных в ходе дополнительной проверки материалов Главного 
разведывательного управления Генерального Штаба Министерства Обороны СССР, 
бывший германский разведчик Нидермайер О.Ф. в указанный Тухачевским период 
времени являлся
официальным представителем Рейхсвера в СССР и в силу имевшихся
тогда соглашений контактировал связь рейхсвера не только с представителями 
командования РККА, но и с органами НКВД.
Кроме того, по сообщению Разведывательного управления Министерства
Обороны СССР Нидермайер являлся ярым противником гитлеризма, сторонником дружбы 
Германии с СССР и на протяжении 1936 года советские военные разведывательные 
органы получали от него ценную информацию?31.
?В Заявлении от 27 мая 1937 года наблюдаются признаки выполнения
в необычном состоянии. При этом манера изложения —
379
авторская и присутствует практически неприкрытый сарказм, который
свидетельствует пока еще о моральном превосходстве автора над адресатами?32, — 
считает эксперт-графолог.
Вот это заявление.
?Помощнику Нач-ка 5-го Отдела ГУГБ НВД Ушакову
Будучи следствием изобличен в том, что я возглавлял антисоветский
военно-троцкистский заговор, мне ничего другого не оставалось,
как признать свою вину перед советской властью, что я и сделал 2б-го мая.
Но так как мои преступления безмерно велики и подлы, поскольку
я лично и организация, которую я возглавлял, занималась вредительством, 
диверсией, шпионажем и изменяла Родине, я не мог встать на путь чистосердечного 
признания всех фактов, относящихся
к заговору. Поэтому я избрал путь двурушничества и под видом раскаяния думал 
ограничить свои показания о заговоре, сохранив
в тайне наиболее важные факты, а главное, участников заговора.
Эта новая подлость... была развенчана следствием... Я решил на этот раз 
окончательно и бесповоротно вполне честно сознаться во всех моих 
антигосударственных преступлениях, назвать всех известных
мне участников заговора выдать все его планы.
Прошу предоставить мне возможность, ввиду многочисленности
фактов, о которых я должен показывать, продиктовать мои показания
стенографистке, причем заверяю Вас честным словом, что ни одного факта не утаю, 
и у Вас не будет ни теперь, ни позже никакого
основания упрекнуть меня в неискренности данного моего заявления.
Тухачевский. 27.5.37?33
В протоколах допросов узнаваема характерная стилистика
показаний и способ изложения фактов: обилие эмоциональной лексики, 
экспрессивных эпитетов негативной
модальности. И практически полное отсутствие аргументации ?признательных?