— либо с необычным состоянием исполнителя рукописных текстов
— состояние сильного душевного волнения, опьянения, под воздействием 
лекарственных препаратов и т. п.
Совокупный анализ исследуемый признаков почерка с анализом
письменной речи исследуемых документов говорит о доминирующем
значении второй причины и позволят предполагать исполнение
исследуемых рукописных текстов лицом, находящемся в необычном состоянии?24.
Первый документ на Лубянке Тухачевский подписал 26 мая. В нем еще звучит 
скрытая ирония. Заявление заместителю
начальника 5 отдела ГУГБ НКВД Ушакову:
?Мне были даны очные ставки с Примаковым, Путна и Фельдманом, которые обвиняют 
меня как руководителя антисоветского военно-троцкистского заговора. Прошу 
представить мне еще пару показаний других участников этого заговора, которые 
также обвиняют меня.
Обязуюсь дать чистосердечные показания без малейшего утаивания
чего-либо из своей вины в этом деле, а равно из вины других лиц заговора.
Тухачевский. 26.05.37?25.
Ему была предоставлена не одна такая ?пара?. Уже в 1957-м, в ходе проверки дел 
по обвинению Тухачевского, Якира и других были обнаружены заявления 
арестованных,
376
из которых видно, что подписанные ими показания — вымышлены,
подсказаны им или получены путем шантажа. Так, в записке Ушакову Фельдман 31 
мая 1937 года писал:
?Начало и концовку заявления я писал по собственному усмотрению.
Уверен, что Вы меня вызовете к себе и лично укажете, переписать
недолго?26.
Уже ?обработанные? следователями, военные подписывали
любую ахинею и как закодированные повторяли на допросах требуемые формулировки. 
Трудно представить,
чтобы находящийся в здравом рассудке человек облекал
мысли в подобную форму. Эти агрессивно-косноязычные
клише предписаны правилами игры.
Вечером 26 мая Тухачевский написал Ежову заявление:
?Народному комиссару внутренних дел Н. И. Ежову
Будучи арестован 22-го мая, прибыв в Москву 24-го, впервые был допрошен 25-го и 
сегодня 26-го мая заявляю, что признаю наличие
антисоветского военно-троцкистского заговора и то, что я был во главе его. 
Обязуюсь самостоятельно изложить следствию все касающееся заговора, не утаивая 
никого из его участников, и ни одного факта и документа. Основание заговора 
относится к 1932-ому году... М. Тухачевский?27.
Из заключения эксперта-почерковеда:
?В заявлении от 26 мая 1937 года — с обозначениями 8—9 — наблюдаются признаки 
необычного выполнения, которые значительно
большее выражение нашли на листе 8?28.
Тухачевского провели через ?конвейер? — бесконечные,
круглосуточные вызовы на допросы, перемежающиеся
очными ставками.
Протокол допроса Тухачевского М. Н. от 26 мая 1937 года
?Вопрос. Вы обвиняетесь в том, что возглавляли антисоветский
военно-троцкистский заговор. Признаете ли себя виновным?
Ответ. Как я уже указал в своем заявлении на имя народного комиссара Внутренних 
Дел СССР тов. Ежова, я возглавлял контрреволюционный
военный заговор, в чем полностью признаю себя виновным.
Целью заговора являлось свержение существующей власти
вооруженным путем и реставрация капитализма...
...Наша антисоветская военная организация в армии была связана
с троцкистско-зиновьевским центром и правыми заговорщи-
377
ками и в своих планах намечала захват власти путем совершения так называемого 
дворцового переворота, то есть захвата правительства
и ЦК ВКП (б) в Кремле, или же путем искусственного создания
поражения на фронтах во время войны, чем вызвать замешательство
в стране и поднять вооруженное восстание...
...Я считаю, что Троцкий мог знать... что я возглавляю антисоветский
военный заговор и это послужило для него основанием направить
ко мне Ромма... Сообщаю следствию, что в 1935 г. Путна привез мне записку от 
Седова (приемный сын Троцкого. — Ю. К.), в которой говорилось о том, что 
Троцкий считает очень желательным
установление мною более близкой связи с троцкистскими командирскими
кадрами. Я через Путна устно ответил согласием, записку
же Седова я сжег?29.
Этого мало. Днем позже из Тухачевского ?выжали? подробности. Разумеется, 
никаких доказательств или показаний
третьих лиц не предъявлялось. Нигде в ?совершенно
секретном деле?, как и в материалах, выданных членам суда, нет никаких 
документов, подтверждающих наличие заговора. Не фигурирует и немецкая фальшивка,
 якобы подготовленная и переданная в Москву Гейдрихом и Канарисом. Предположить,
 что компромат на Тухачевского
не фигурировал в деле из-за строгой секретности содержащихся в нем сведений,