— Вот как? Мой брат Юрий окончил это училище в тридцать девятом году. 

— А где он теперь? 

— Погиб на финской... 

Я вспомнил, что бывал в главном корпусе училища, навещая брата в бытность его 
курсантом. Это напротив Гостиного двора, на Садовой улице. 

— А я окончил это училище в тридцать третьем году, — отозвался Александр 
Федорович, Он стал рассказывать о курсантских днях своей жизни, о классных 
занятиях и о пешем переходе в Новгород. 

Я остановился.

— Вы бывали в Новгороде? 

— Так я же новгородец. Из Мошенского района. Деревня Овинец. А что? 

Тут уж я рассказал, что до войны работал в новгородском аэроклубе инструктором 
и что оттуда уехал в Ейское летное училище. 

— Это что же? Выходит, мы с тобой кругом земляки! — воскликнул Мясников, — 
Летную-то я тоже в Ейске окончил, — И он подал мне руку: — Будем друзьями! А за 
помощь спасибо. Я действительно не видел этого второго «мессера». 

Мы вошли в землянку. В ней было шумно. Обычно молчаливый, уравновешенный 
человек, Халдеев ругался с кем-то по телефону: 

— Да у меня всего семь летчиков в строю. Понимаешь?.. Трое на задании, четверка 
на земле, заправляется... Что? На незаправленных — в готовность?.. Вы что там с 
ума посходили?!.. 

Лицо Халдеева покраснело, брови сошлись к переносице, в глазах, казалось, 
сверкали молнии. 

— Какие штурмовики?.. Куда?.. На сопровождение?.. Шестерку? И еще пару в 
воздух?! Да вы арифметику-то знаете или нет?.. 

Он бросил трубку и вышел из землянки. Мы последовали за ним. Над аэродромом 
опять завязался бой. Четверка И-16 сражалась с четверкой Ме-109. Немедленно 
поднялись в воздух два МиГа. Кроме того, наша тройка — Костылев, Киров, 
Широбоков, — возвращаясь с задания, решила помочь «ишачкам». Фашисты тотчас 
вышли из боя... 

Мы с Халдеевым и Мясниковым снова сидим в кабинах. Уже ставшее привычным 
дежурство. С Яка Мясникова еще сняты капоты: идет пополнение боекомплекта, 
устранение каких-то неисправностей. 

Неожиданно к самолету Халдеева подбегает Аниканов: 

— Вот они, товарищ командир!.. Над заливом идут... 

— Кто? 

— Штурмовики. Вы, Мясников и Каберов идете на прикрытие штурмовиков. 

— А прикрытие аэродрома? 

— Уже не надо... Запускайте скорее!.. 

Поднимаемся мы с Халдеевым. Мясников остается на земле из-за какой-то 
неисправности самолета.

Догоняем штурмовики, пристраиваемся. Семерка Ил-2 идет под прикрытием четырех 
И-16 и двух Як-1. По номерам на фюзеляжах видим, что это армейские самолеты. 
Куда они идут, мы не знаем. Радиосвязь установить не удается. Халдеев передает 
мне, что у армейцев радиостанции настроены на другую частоту. «Странно, — думаю 
я. — Задача одна, а частоты разные. Зачем тогда радио?» 

В районе Красного Села на нас наваливаются двенадцать истребителей Ме-109. 
Штурмовики идут на цель, «ишачки» следуют за ними, а мы опять в драку. Нас 
четверо: два армейских Яка и мы с Халдеевым. Связи между парами нет. На земле 
полыхают пожары. Где же штурмовики и что они делают? Этого мы не видим. 
Четверка «мессеров» все же увязалась за ними. Восьмерка ведет бой с нами. 

Через двадцать минут безрезультатного боя Яки начинают оттягиваться к 
Ленинграду. Мы идем за ними. «Мессершмитты», словно осы, не отстают от нас. Под 
нами уже Горелово. Рукой подать до Ленинграда. И тут один из Яков загорается и 
падает. Выпрыгнул ли летчик, проследить не удается. А фашисты делятся на две