Довольный уже тем, что мною будет заниматься комиссия, я вышел.

На стоянке видны были планеры, самолеты. Я пошел посмотреть на них. И тут меня 
остановил высокий, загорелый техник. Узнав, что я приехал поступать в школу, он 
подал мне ведро и попросил заправить маслом самолет Р — 5. «Воронку возьмешь на 
капоте, — сказал техник. — А бочки вон там, в углу ангара».

Польщенный доверием, я с радостью бросился исполнять приказание и быстро сделал 
все, что мне было велено.

— Молодец! — сказал техник. — Давай знакомиться. Моя фамилия Приходько, А 
теперь принеси водички. Надо помыть колеса.

Сбегал я за водой.

— Эй, орел, иди-ка сюда! — позвал меня опять техник.

Я подошел. Он держал в руках черную от масла воронку:

— Ты где брал масло?

— Вон в той бочке, во второй слева.

— Садовая твоя голова! Что ты наделал?

Вокруг меня собрались техники, Один из них взял воронку из рук Приходько, дал 
мне понюхать.

— Это же отработка. Неужели не чувствуешь?

— Мать родная, да он и залил-то в бензобак! — с ужасом закричал Приходько.

— Как? Я залил в тот желтый, где масло.

— Вот именно в желтый, черт тебя! — гремел техник. — Ты что, с луны упал? Не 
знаешь, что желтым окрашена бензосистема?

— На шум прибежал инженер. Он выслушал доклад техника, начавшего заикаться от 
волнения, оглядел меня с ног до головы:

— Вы что, никогда не видели самолета?

— В воздухе видел, а на земле впервые.

— Все затихли. Инженер сдержанно предложил мне выйти из ангара.

Весь день я думал о случившемся. Вечером собралась комиссия. Меня вызвали 
последним. Это было уже в двенадцать часов ночи. Я решил предложенную мне 
задачу на подобие треугольников, ответил на вопросы, касающиеся аэродинамики, 
объяснил кривую Лилиенталя. Но в этот момент в комнату, где заседала комиссия, 
вошел уже знакомый мне инженер. Он глянул на меня, что-то сказал худощавому 
военному, сидевшему на подоконнике, и сел за стол, Я стоял молча, ждал, что 
будет.

— Хорошо, — сказал худощавый, — знания у вас есть. А как же вы умудрились 
залить в бензобак масло, да еще отработанное?

Все члены комиссии оживились. Между тем военный продолжал:

— Знаете ли вы, что наделали? Теперь этот самолет задержится с вылетом в 
Харьков на трое суток. А он сегодня должен был доставить туда пять планеров на 
соревнования.

Я рассказал, как было дело, потом достал из кармана книжечку, подаренную Сашей, 
раскрыл ее на странице, где был портрет мастера парашютного спорта Леонида 
Минова, и посмотрел на человека, сидевшего на подоконнике:

— А я знаю вас, товарищ Минов, Читал о вас. Здесь про вашу школу написано…

Члены комиссии устали задавать вопросы. Они не прочь были послушать меня. И я 
стал рассказывать о Саше Русинове, моем инструкторе, еще недавно работавшем в 
школе техником.

— Русинов? — удивился инженер. — Он переучился. Замечательный был техник. Вот 
только ученик его, к сожалению…

Все засмеялись.

— А вы зря смеетесь, — сказал я обиженно. — Своего я добьюсь. Только помогите 
мне в этом. Примите меня в школу. Если что, я могу на баяне сыграть…