Ах, как я хотел бы теперь услышать его голос! Мне нравилось своеобразное 
произношение Гусейна. Русские слова на кавказский манер…

Как хотел бы я услышать голос Бори Годунова! Невозможно поверить в то, что его 
нет в живых. Ничего не осталось от человека, кроме доброй памяти о нем. Даже 
могилы нет — некуда положить цветы. Думаю об этом, а перед глазами живой Борька,
 наш чухонец. Это он сам себя так называл. «По крови, — скажет, бывало, — я 
финн. Финский язык знаю. А по фамилии русский». Он родился и вырос под 
Ленинградом, неподалеку от Бе — лоострова…

Захожу в столовую. Тишине. В зале ни души. Но все здесь как было до войны. И 
столы стоят, как стояли. Вот места нашего звена, вот звена Багрянцева. Годунов 
сидел у стенки. Сажусь на Борисов стул и, как он это обычно делал, барабаню 
пальцами по столу. Осталось только задорно крикнуть: «Шурочка, обрати на нас 
свои глазки, мужички с роботы пришедши!» Но на душе тяжело. Склоняюсь над 
столом, задумываюсь, а перед глазами так и стоит он, Боря. Помнится, однажды 
прибежал Годунов ко мне. «Что случилось?» — спрашиваю (я тогда был на 
дежурстве). А он вскакивает на крыло, сует мне в руки какие-то бумажки: «Игорек,
 мне некогда. Сейчас лечу с Костылевым. А это заметки в завтрашний „боевой 
листок“. Собрал накоротке ребят, поговорил… В общем, от комсомолии нашей!..» Он 
спрыгнул с крыла, помахал мне рукой и помчался к своему самолету. Как будто 
только что это все было…

Мне становится душно. Я расстегиваю' китель и неожиданно слышу:

— Девочки, кто пришел-то!.. По голосу узнаю Шуру Верину.

— Товарищ лейтенант, а нам сказали, что вы не вернулись с задания.

Я стараюсь держаться бодро:

— Это кто-то пошутил, Шура, Да разве мог я не вернуться к таким красавицам!

Шура бежит на кухню, остальные девушки собираются вокруг стола.

— Что же дальше-то будет, товарищ лейтенант? Немцы все идут и идут к Ленинграду.


— Ну, в Ленинград, положим, мы их не пустим. Атак, думаю, что не страшнее 
страшного. Только в панику не бросайтесь. Выше голову и улыбок побольше.

— Легко вы говорите, — озабоченно сдвигает брови светловолосая шустрая Аня, — А 
если на душе кошки скребут, тогда как?..

О чем бы мы ни говорили, как бы ни старались увести в сторону разговор, он 
возвращался к одному и тому же.

А вот и Шура. Вот и обед. Да как вкусно пахнет! — пытаюсь я отвлечь девчат от 
тяжелых мыслей. — Спасибо, Шурочка, жениха тебе хорошего!

— Вы все шутите, — смотрит на меня, а потом на девчат Шура. — А все равно 
невесело на душе. Ни на минуту не могу забыть, что Боря Годунов погиб. Может, 
все это неправда? Может, он еще жив? Такие люди не должны гибнуть…

Не скрывая слез, Шура присаживается на краешек стула.

— Борис мне никто, понимаете? Но он такой добрый, веселый. Он такой хороший!.. 
Давайте прямо говорить, — в него все наши девушки влюблены, и я тоже. А уж 
когда он придет в столовую и скажет: «Шурочка, обрати на нас свои глазки…» — 
знаете, так бы и расцеловала при всех… Вот он какой!.. Скажите, может, он все 
же не погиб? Может, он тяжело ранен?.. Сейчас столько рассказывают, что не 
знаешь, кому верить. Про вас тоже сказали, что вы погибли…

Утром я поднимаюсь в воздух на командирской машине. На аэродроме не смолкает 
гул самолетов. Мы идем то на разведку коммуникаций противника, то на прикрытие 
своих войск, то на сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков. Делается все 
возможное и невозможное, чтобы помочь пехотинцам сдержать озверелые орды 
фашистов, рвущиеся к городу Ленина.

Положение наших войск резко осложнилось. Немецкие танки, не сумев одолеть 
Лужский оборонительный рубеж, ценой огромных потерь вышли в район Кингисепп — 
Веймарн, прорвали там нашу оборону и устремились к Ленинграду. Сломив 
сопротивление наших войск в районе Волосова, танки врага продвигались к 
Красногвардейску (Гатчина). Одновременно фашистские танки приближались к Ропше.

Мы только что вернулись с боевого задания. У каждого из нас вызвали восхищение 
удары наших самолетов — штурмовиков по фашистским танковым и автомобильным 
колоннам. От взрывов бомб вражеские машины полыхают точно костры, 
опрокидываются, создавая на дорогах пробки. В небе идут непрерывные воздушные