— Вижу!

— Действуй!

— Есть!

Семен набирает высоту. Проходит несколько минут, и атакованный им вражеский 
самолет — разведчик падает, переломившись надвое, в районе Ивановских порогов, 
на северном берегу Невы.

Спокойно, как ни в чем не бывало, Львов докладывает мне, что задание выполнено, 
и занимает свое место в боевом порядке истребителей.

После посадки мы еще раз тепло прощаемся с Семеном Ивановичем. Провожать его 
выходит вся эскадрилья. Он машет нам из кабины У-2. Машина берет курс на Ладогу,
 откуда она пойдет на нашу тыловую базу, чтобы дозаправиться, а уж потом — в 
Москву.

И еще два характерных эпизода, оставшихся в моей памяти от той поры.

3 января 1943 года один из фашистских летчиков на истребителе «Фокке-вульф-190» 
должен был пройтись над Ладожской ледовой трассой. А незадолго до— этого он 
велел своему механику отрегулировать работу отрывного механизма пушек, 
стрелявших через винт. Над Ладогой пилот, видя идущие по льду машины, поймал их 
в прицел и нажал на гашетки. В то же время снаряды неудачно отрегулированных 
пушек отрубили все лопасти винта. Мотор взвыл, машину затрясло, и летчику 
ничего не оставалось, как посадить ее на фюзеляж тут же, возле самой дороги. 
Разумеется, гитлеровец оказался в плену. Его самолет был доставлен на 
Комендантский аэродром Ленинграда. 4 февраля вечером нас, летчиков — 
истребителей, привезли на этот аэродром познакомить технической новинкой 
противника. Пленный через переводчика давал объяснения. Это был среднего роста, 
молодой, энергичный брюнет. Он бойко отвечал на наши вопросы, касавшиеся 
особенностей машины, и сам рассказал, как подвел его механик.

— Наверно, он коммунист, — сказал летчик.

Мы по очереди занимали место в кабине «Фокке-вульфа», рассматривали 
оборудование. Что и говорить, машина была неплохая. Высокие стойки шасси, 
электрическое управление. Звездообразный мотор. Бронированное стекло перед 
прицелом и толстая бронеспинка с заголовником отлично защищали летчика. Но 
обзор из кабины при закрытом фонаре был довольно — таки ограниченным.

— Машина скоростная, — утверждал ее бывший хозяин. — Сбить этот самолет в 
воздухе невозможно.

— Поживем — увидим! — посмеиваясь, говорили ребята.

Прошло немного времени, и в воздушных боях против фашистских авиаторов 
советские летчики доказали уязвимость «Фокке-вульфа-190».

Ну, и в заключение случай совсем иного характера.

Вскоре после ознакомления с новым немецким самолетом мы были приглашены на 
премьеру спектакля «Раскинулось море широко».

Не раздеваясь, в полной летной форме, в меховых унтах, занимаем мы места в 
зрительном зале Ленинградского государственного академического театра драмы 
имени А.С.Пушкина. И вот идет уже второй акт музыкальной комедии. Артисты 
играют превосходно. Но неожиданно голоса их начинает заглушать грохот 
взрывающихся бомб и снарядов. Противник предпринимает воздушный налет и 
артиллерийский обстрел одновременно. Занавес закрывается. На авансцену выходит 
ведущий спектакля:

— Как быть, товарищи? Пойдем в убежище или будем продолжать спектакль?

В зале раздается гром аплодисментов. Зрители встают.

— Продолжать спектакль!..

Это забыть невозможно. Видавшие виды на войне, мы были поражены героизмом 
актеров и заполнивших зал полуголодных людей — изнуренных блокадой граждан 
города на Неве.

— Продолжать представление!..

Что могло быть выше подобной оценки спектакля и пьесы! Созданная в неимоверно 
трудных условиях Всеволодом Вишневским, Александром Кроном и Всеволодом 
Азаровым, она нашла достойных исполнителей и благодарных зрителей.