— Давай ракету! — приказывает Терехин. Я достаю ракетницу, взвожу курок, но 
допускаю при этом какую-то оплошность. Раздается преждевременный выстрел. 
Ракета, словно мотоциклист по вертикальной стенке, ошалело кружится по кабине. 
Потом она прожигает перкаль борта и гаснет где-то в темноте. 

На несколько мгновений ослепленный, порядком напуганный, я перезаряжаю 
ракетницу и, теперь уже выставив ее за борт, стреляю. С земли отвечают ракетой 
и подсвечивают прожектором. Мы садимся. Что делать! Придется здесь заночевать. 

До аэродрома, близ которого размещается штаб полка, нам удалось добраться 
только на другой день к вечеру. Меня действительно ожидало дело большой 
срочности. Я должен был принять в одной из частей два истребителя ЛаГГ-3 и 
перегнать их на нашу тыловую базу. Пока в полк не поступила новая техника, нам 
предстояло совершать тренировочные полеты на этих истребителях. 

Помню, как мы с молодым летчиком Алексеем Пархоменко принимали подготовленные 
для нас самолеты. На первом из них стоял номер «58». Это был наш старый 
полковой ЛаГГ. Когда-то мы обнаружили его на болоте под Новой Ладогой. 
Полуразбитый, он был восстановлен техниками и, как теперь выяснилось, доныне 
продолжал летать. А рядом с ним (я сначала даже не поверил своим глазам) стоял 
мой ЛаГГ № 88. 

История его тоже примечательна. В один из тех дней, когда я остался без 
самолета, Егор Костылев поехал в Ленинград, обратился к начальству, выхлопотал 
для меня только что отремонтированную машину и перегнал ее на наш аэродром. Это 
и был ЛаГГ № 88. И это на нем я несчетное число раз поднимался в воздух 
навстречу врагу. Истребитель снова был отправлен в ремонт, после того как на 
нем неудачно приземлился летчик Борисов. 

Теперь же мой боевой «конь» снова стоял передо мной в добром здравии. 

— Здравствуй, дорогой! — с волнением говорю я и почтительно снимаю фуражку. 

— Что это вы, товарищ капитан? — интересуется сержант Пархоменко. 

— Ну как же, он мой старый добрый товарищ! — отвечаю я и на радостях обнимаю 
самолет, насколько мне это удается, как обнимает конник своего верного скакуна.
 — Мы с ним вместе не раз смотрели смерти в глаза... 

Пархоменко подходит к истребителю:

— Заслуженный, значит? 

— Да. 

Я сажусь в кабину. От самолета веет чем-то родным. Смотрю на него и не 
налюбуюсь. Какая неожиданная и приятная встреча! 

Мы взлетаем, проносимся над стоянкой и «свечой» уходим в небо. Вот он, 
настоящий-то истребитель! Ничего, что деревянный, зато какая скорость и 
маневренность! Да и ударить по врагу есть чем. 

Посадка на промежуточном аэродроме, заправка — и дальнейший путь. Оставляем 
самолет на нашей тыловой базе и вскоре отправляемся за вторым истребителем. 
Подготавливать его к полету помогает нам техник А.В.Лузин. Неожиданно нас 
отрывает от работы чей-то крик: 

— Самолет горит в воздухе!.. 

Со стороны озера к аэродрому подходит объятый пламенем штурмовик Ил-2. Дотянет 
или не дотянет? Кто-то зовет доктора, требует носилки. А штурмовик уже рубит 
кусты на подходе к аэродрому и, не долетев до него, падает на фюзеляж, подняв 
облако пыли. Летчика и стрелка, получивших серьезные ожоги, спешно увозят в 
госпиталь. Самолет догорает. 

Мы теряемся в догадках. Откуда он взялся, этот штурмовик, какую задачу 
выполнял? Между тем к аэродрому с того же направления подходит еще один Ил-2. У 
него разбито крыло. Он тащит за собою хвост дыма. Не выпуская шасси, машина 
падает на аэродром. Медперсонал оказывает летчикам помощь. Мы узнаем, что в 
тридцати шести километрах севернее Новой Ладоги идет бой за остров Сухо. 
Противник на катерах и баржах подошел к острову и высадил десант. 

Кто-то рассказывает историю возникновения крохотного кусочка суши с 
выразительным названием Сухо. Оказывается, во времена Петра Первого на этом 
месте была мель. Корабли часто садились на нее. И вот Петр приказал превратить 
мель в остров. На нее насыпали земли, и поскольку здесь стало сухо, от этого 
слова и пошло название новорожденного острова. В прошлом столетии на Сухо был 
поставлен маяк. В годы этой войны, когда враг стал угрожать Ленинграду, на 
острове обосновался небольшой гарнизон. Теперь там шел бой.