вы будете пользоваться, когда потребуется выпустить посадочные щитки. С помощью 
этого барашка изменяется шаг винта. Тут все просто, — улыбается Сергей, — 
запускайте мотор и летите. Правда, есть маленькая хитрость, но мы сейчас все по 
порядку... 

Хлопок ракеты прерывает его объяснения. 

— Вылет! — кричат техники и срывают с моторов теплые чехлы. 

Капитан Мясников подбегает к самолету. Высвобождая ему место, я покидаю кабину.

— Ну как, ознакомился с машиной? — спрашивает он. 

— Да, ознакомился! Разница тут небольшая. 

— Это верно. Все очень просто. А на посадке прямо-таки чудо — сама 
приземляется! — шутит Мясников и уже серьезно продолжает; — Группу в район 
Малуксы ведет Ефимов. Меня срочно вызывают в штаб полка. Больше лететь некому. 
Может, пойдешь в паре с капитаном Львовым? Заодно и к машине присмотришься. 

— Понял, товарищ капитан! 

Я обрадованно возвращаюсь в кабину. Взлетают штурмовики, за ними выруливают 
истребители. 

— Давай, Сергей, показывай, как запускается мотор, — тороплю я Макарова. 

Он нервничает, лезет с головой в кабину: 

— Шприцуйте, шприцуйте!.. Отвертывайте кран запуска!.. Да не этот, а вон тот... 


Наконец мотор подает голос, и я прямо со стоянки, чуть довернув, мчусь по 
аэродрому. Машина мягко бежит по укатанному снегу и, оторвавшись от него, 
устремляется в высоту. «Ух ты какая легкая!» Я убираю шасси, устанавливаю 
обороты и, догнав группу, пристраиваюсь к Львову. 

Далеко внизу перед нами идет восьмерка штурмовиков. За ними по сторонам следуют 
четыре истребителя ЛаГГ-3 — группа непосредственного прикрытия, возглавляемая 
Ефимовым. Пройдя западнее Волховстроя, Семен Львов по радио предлагает мне 
подняться выше и осмотреть «просторы Ладоги», И вот мы уже на высоте трех тысяч 
метров. Ярко светит солнце. Осматриваемся, Нигде никого. Я включаю оружие и, 
слегка отвернув самолет в сторону от Львова, даю короткую очередь. Все в 
порядке. 

— Пошли вниз, — говорит Львов и делает переворот. Я намереваюсь последовать за 
ним, но, оглянувшись, замечаю в слепящих лучах солнца какие-то тени. Резко 
разворачиваюсь в их сторону и теперь уже несколько яснее вижу пикирующую на 
меня четверку Ме-109. 

Львов ушел. Он уже где-то возле группы. Позвать его на помощь я не могу. 
Вражеские летчики тотчас обнаружат штурмовики и уж, конечно, погонятся за ними. 
Нет, я должен задержать эту группу «мессершмиттов», а тем временем наши 
самолеты выполнят поставленную перед ними задачу. Солнце мешает мне наблюдать и 
целиться, а истребители противника идут на меня. Можно не сомневаться, что они 
вот-вот откроют огонь. Уйти невозможно, — от четверых не увернешься. Не 
раздумывая (где уж тут раздумывать!), я делаю «бочку». Як легко перевертывается 
через крыло. Отпрянувшие от неожиданности фашисты проносятся надо мной. 

Вот это мне и надо было. Теперь я занимаю выгодное для меня положение со 
стороны солнца и все хорошо вижу. Вражеские истребители делятся на две группы. 
Одна пара идет на меня в лоб, другая обходит стороной, чтобы напасть сзади. 
Зная, что наша группа, нанеся удар по цели, будет возвращаться этим же путем, я 
стараюсь оттянуть фашистов в сторону. Двадцать минут длится этот неравный бой. 
Мы уже над станцией Войбокало. В удобный момент наношу удар. Один «мессершмитт» 
дымит и уходит куда-то в сторону. Трое оставшихся буквально сатанеют от неудачи.
 Я немало наслышан о маневренных качествах Яка и стараюсь вести бой на 
вертикалях, как это делают обычно мои друзья. Какая легкая машина, этот Як! 
Прав командир; не самолет — мечта! 

Но мне уже тяжеловато. Да и немцы, чувствуется, умотались. До сих пор я 
благополучно выскальзывал из их цепких лап. Каких только фигур не выполнял при 
этом! Но вражеские истребители все плотнее сжимают меня со всех сторон. Атака 
следует за атакой. С вертикали, на которой Як — непобедимая машина, 
«мессершмитты» загнали меня в вираж. Тяну ручку на себя, а самолет дрожит, 
трясется весь, будто в смертельном испуге, того и гляди сорвется в штопор. Не 
бойся, дружок. Если что — помирать вместе будем! А фашист уже сзади. Он все 
ближе, ближе. Удар! Такое впечатление, будто молот обрушился на рули. 

Ручка управления вырывается у меня из рук. Машина перевертывается и переходит в