действительно необыкновенной храбрости человек! 

Здоровяк-матрос остановил свою вагонетку и уставился на начальника 
строительства. 

- Припоминаю. Вы у нас в гостях были. Я с Куниковым с первого дня войны 
сражался... 

- В Новороссийске? - заинтересовался начальник строительства. 

- Да, я вас еще до автомобиля провожал, помните? Остапчук моя фамилия... 

- Как же, разве можно забыть! Вы ведь тогда всех нас спасли, - и он сильно сжал 
руку матроса. 

- Начались воспоминания... 

- К "бате" я попал с крейсера "Красный Кавказ", где служил комендором, 
рассказал моряк, - пришлось воевать на сухопутье... Но ничего, поработали мы и 
на берегу... 

- Нас называешь медузами, - не мог забыть свою обиду Сахаров, - а сам-то ты, 
оказывается, глухарь. Глухарями на войне называли артиллеристов. Я ходил по 
строительной площадке, приглядываясь к работающим матросам. 

- Как работается, орлы? - спросил я, подойдя к группе матросов. 

- Нормально, товарищ капитан третьего ранга, - ответило сразу несколько голосов.
 

- Работать лучше, чем ждать торпеду от ваших коллег-подводников, - сострил 
кто-то. 

- Или глубинную бомбу от ваших коллег-надводников, - добавил другой. 

Матросы шутили, балагурили... 

Работы не прекращались круглые сутки... И через шесть дней наш эшелон первым 
прошел по восстановленному мосту. Железная дорога Армавир - Туапсе вступила в 
строй на три дня раньше срока. Мы были горды тем, что в нее вложена частичка и 
нашего труда. 

По случаю окончания работ на станции Белореченская был устроен митинг. В 
приказе начальника дороги всем морякам объявлялась благодарность, а 33 человека 
из нашего эшелона получили значки "Отличный восстановитель" и "Почетный 
железнодорожник". 

Наш поезд мчался по освобожденному Донбассу. Мелькали сожженные станции, 
взорванные мосты, пепелища разрушенных городов и селений. 

Жгучая ненависть к врагу с новой силой охватила моряков. 

Одно дело, когда ты знаешь о чем-либо из книг, газет, журналов,, и совсем 
другое, когда лично убеждаешься в этом же. Мы были потрясены тем, какие следы 
оставила война. Отступая под ударами наших войск, фашисты разрушали и предавали 
огню все, что могло быть уничтожено и сожжено. 

- Вот из каких мест прибыл к нам Вася, - вспомнил о нашем воспитаннике Свиридов,
 глядя в окно вагона. - Где-то он теперь? 

Подобрали мы Васю год назад в одном из приморских городов, разрушенном 
фашистской авиацией. 

Когда начался очередной налет противника, лодка стояла в порту, неподалеку от 
судоремонтного завода. Фашистские бомбы разрушали санаторий и дачи. Несколько 
бомб упало на один из цехов судоремонтного завода. Пожары, возникли, и в самом 
городе. Появились убитые и раненые. 

- Вот, товарищ командир, подобрал. Какой славный малый, - докладывал мне 
комсорг Свиридов. - Нам бы такого на лодку... 

Матросское сердце не могло мириться с тем, что по дымящимся развалинам бродит 
запуганный, голодный мальчуган. 

- А откуда вы знаете, хороший он или плохой? - спросил я. 

- Да я их насквозь вижу, - уверял Свиридов, крепко зажав в руке воротник 
измазанной рубашонки. - Вы на слезы его поглядите. Такие слезы только у 
настоящих мужчин бывают...