Что было дальше, не знаю... Очнулся вот... у вас. 

- Ваше состояние не опасное, - успокоил я его, - вы быстро поправитесь. 

- Пока придем в базу, он будет бегать, товарищ командир... 

- Я-то скоро поднимусь. А вот мои товарищи... Мы молча склонили головы... 

Свиридов оказался прав. Когда мы входили в базу, Сырков был почти здоров. 

Особое задание 

Утром 9 марта 1944 года меня вызвал к себе командир дивизиона и сказал, что 
есть приказ о срочном откомандировании экипажа "Малютки". 

- Завтра вы со своими людьми должны быть в Поти, во флотском экипаже базы. 

- Так быстро? - удивился я. - Война, Ярослав Константинович! - коротко, но 
многозначительно ответил комдив. 

- Кому прикажете передать корабль? 

- Мне. Специалисты уже пошли на лодку для проверки... 

- Куда же нас направляют, товарищ капитан второго ранга? - решился спросить я, 
видя, что сам комдив не собирается говорить об этом. 

Комдив развел руками, улыбнулся: 

- Если бы я знал, то не забыл бы вам об этом сказать. Но дело в том, что 
начальство после моего такого же вопроса упрекнуло меня в излишнем любопытстве. 


Посмотрев мне в глаза, он добавил: 

- Думаю, что на нашем театре скоро для подводников - штыки в землю. А на других 
театрах еще придется повоевать. Почему бы, например, черноморцу не попробовать 
свои силы на Балтике или на Севере?.. Однако это только мои догадки, - 
предупредил комдив. 

Выйдя из каюты, я сразу попал в окружение командиров подводных лодок. Они 
каким-то образом уже узнали об откомандировании нашего экипажа и теперь 
интересовались подробностями. 

- Тебе повезло, я прямо завидую, - дружески хлопнул меня по плечу Кесаев. - Вы 
наверняка поедете на Север... Там настоящая подводная война... В море ходят не 
баржи, а транспорты! А наш противник не имеет ничего порядочного. Одна труха, 
даже торпед жалко... 

С начала войны подводники Северного флота ежемесячно пускали на дно Баренцева 
моря вражеские транспорты и боевые корабли. 

В Северной Норвегии дорог мало, и снабжение северной группировки 
немецко-фашистских войск шло почти исключительно морским путем. Наши подводные 
лодки резали коммуникации врага, не давали фашистам накапливать силы для 
наступательных действий на сухопутье, ослабляли их войска. Немецко-фашистское 
командование в конце концов оказалось не в состоянии подвозить людское 
пополнение, технику, боеприпасы и продовольствие войскам своего северного 
фланга и прекратило наступательные действия на этом важном участке фронта. 

На Черном же море фашисты не располагали большим транспортным флотом. В 1944 
году все их более или менее крупные транспорты были уже потоплены и наши 
подводники вынуждены были воевать в основном против самоходных барж, буксиров, 
землечерпалок и других мелких судов. 

Ранним утром следующего дня на верхней палубе плавбазы застыли фигуры матросов 
и офицеров кораблей, находившихся в тот день в баз. Вдоль берега выстроились 
такие же неподвижные ряды - моряки береговых учреждений и баз провожали наш 
экипаж. 

Церемониальным маршем, четко печатая шаг, экипаж лодки прошел вдоль строя 
сперва на плавбазе "Эльбрус", затем по берегу. 

Мы уходили на маленьком быстроходном судне. У трапа строй нарушился, сгрудились 
провожающие. 

- Разреши абращатца к тебе, начальник! - услышал я сзади. Это говорил высокий, 
убеленный сединами грузин Бесо... 

- Чем могу служить? Здравствуйте! - ответил я по-грузински.