Лишь только нос лодки приблизился к плавбазе, я стремительно поднялся по трапу 
на палубу корабля и отдал рапорт комдиву. 

- Товарищ капитан второго ранга, - произносил я слова рапорта, стараясь, чтобы 
голос мой не дрогнул, - подводная лодка "Малютка" вернулась из боевого похода. 
Уничтожена фашистская баржа с грузом и поврежден транспорт. Механизмы лодки 
исправны, личный состав здоров! 

Принимая рапорт. Лев Петрович смотрел на меня так, как смотрит отец на сына, 
выдержавшего трудный экзамен. 

За официальной частью последовали дружеские поздравления и пожелания. На 
"Малютку" устремилось так много людей, что, казалось, и одну десятую их не 
вместят ее тесные отсеки. 

Однако не только радости ждали нас в базе. Пока мы были в походе, на фронтах 
Великой Отечественной войны события развертывались со стремительной быстротой и 
очень неудачно для нашей Армии и Флота. А мы, находясь в море, ничего не знали, 
так как не слушали последних известий. 

Комиссар дивизиона подробно рассказал нашему экипажу о последних событиях. 
Только непоколебимая вера в правоту нашего дела, в силы нашего народа и в 
мудрость Коммунистической партии поддерживали в нас бодрость духа, когда мы 
узнали о новых оставленных нашими войсками городах и селах. 

Это были самые тяжелые дни Великой Отечественной войны, когда опьяненные 
временными удачами немецко-фашистские войска рвались вперед. 

Пал героически сражавшийся с превосходящими силами врага Севастополь. 
Гитлеровские полчища устремились на Кавказ и подошли к Моздоку. Началась 
ожесточенная битва на подступах к Сталинграду. Враг подошел вплотную к великому 
городу Ленина, защитники которого поразили весь мир своей стойкостью и 
героизмом. 

Над нашей Родиной нависла грозная опасность. 

Экипаж "Малютки" и не помышлял об отдыхе. Рано утром следующего дня началась 
подготовка к новому походу. После утреннего доклада командиру дивизиона я 
возвратился на лодку. Работы на корабле были в полном разгаре. Проверялись и 
испытывались механизмы, приборы и боевая техника, устранялись мелкие 
неисправности. 

- Товарищ командир, матрос Поедайло вернулся с берега с фонарем и большой 
шишкой на голове, - доложил мне механик, как только я поднялся на мостик. 

- Что за фонарь? - не понял я. 

- Синяк под глазом. И то и другое, вероятно, результат воздействия палки или 
какого-нибудь другого твердого предмета, примененных при обороне, доложил 
Цесевич. 

- А как он сам объясняет свое состояние? 

- Говорит, что упал... но врет, конечно. 

- Передайте, чтобы во время перерыва явился ко мне. 

- Перерыва в работе никто не желает. Может быть, сейчас вызвать? 

- Нужно, чтобы на корабле соблюдался порядок. Перерывы должны быть перерывами, 
а работа работой! 

В те тяжелые дни люди работали, забывая даже о минимальном отдыхе. И, чтобы 
сохранить силы личного состава, мы буквально заставляли людей отдыхать. 

- Товарищ командир, разрешите обратиться! - вмешался в наш разговор с Цесевичем 
боцман Халилов. - Каким сроком можно располагать для ремонта? 

- Ремонта не будет! Нужно проверить состояние боевых механизмов и устранить 
неисправности. А ремонт мы закончили еще перед выходом в море. 

В это время на мостик поднялся возвратившийся с плавбазы Косик. Он поразил меня 
своим озабоченным, мрачным видом. 

- Все он! - пояснил Косик. - Поедайло... Мы с механиком переглянулись. То, что 
рассказал Косик, было неожиданностью даже для нас. Помощник шел от комиссара 
дивизиона, у которого находился старик-украинец Григоренко, эвакуированный в 
начале войны на Кавказ. 

- Це ж холира, а не матрос. Це злыдень, - возмущался Григоренко.