- Никак нет, хотя... 

- Вот, вот, именно "хотя", - улыбнулся Фартушный. - Сменившись с вахты, я бы на 
вашем месте в такую погоду первым долгом обошел боевые посты своей части, 
посмотрел бы, все ли в порядке, как подчиненные несут службу. 

- Есть, товарищ командир! Сейчас все обойду! 

- А после обхода ложиться спать! - напутствовал меня командир. - Отдых тоже 
необходим. Нельзя перегибать! 

Когда после обхода боевых постов я добрался до своей койки, то упал на нее, не 
раздеваясь, и уснул мертвецким сном. И кто знает, сколько времени я проспал бы, 
если бы меня не разбудили. 

- Солнце, - услышал я сквозь сон, - солнце показалось! Командир приказал... 

- Какое солнце?.. - вскочил я, ничего не понимая. - Командир передал: солнце 
взошло, штурману можно определиться! - доложил посланный за мной корабельный 
боцман. 

- Есть определиться! - И я опрометью бросился в центральный пост. 

Но на штатных местах измерительных приборов не оказалось. 

- Где секстант, хронометр, приборы? 

- Они уже на мостике, товарищ лейтенант, - спокойно ответил боцман, командир 
определяется... 

Не дослушав боцмана, я поспешил на мостик. 

Наблюдение за положением солнца по отношению к земле и определение на основе 
этих наблюдений места корабля на карте - занятие очень увлекательное. На флоте 
астрономия всегда пользовалась большой любовью. Офицер, который не мог с 
помощью приборов определить место корабля на карте, считался неполноценным 
мореплавателем. Поэтому на кораблях всегда использовалась малейшая возможность 
для тренировки и учебы, и, как только показывалось солнце, все свободные от 
вахты и работ офицеры обычно решали астрономические задачи, пристроившись 
где-нибудь на верхней палубе, на мостике или в отсеках. 

Оказалось, что, пока я спал, погода улучшилась. Ветер утих. Море было 
сравнительно спокойное. Выглянуло солнце, горизонт очистился от туч, и условия 
для решения астрономических задач были идеальные. 

Когда я поднялся на мостик, все командиры с увлечением занимались 
астрономическими наблюдениями и математическими расчетами. 

"Снова попадет, опоздал", - мелькнуло у меня в голове. Но на этот раз мои 
опасения были напрасны. Фартушный и не думал меня упрекать. 

- Штурман, вы видите, какое чудесное солнце? 

- Так точно, вижу, товарищ командир! 

- Ну, давайте соревноваться! Порядок у нас такой: каждый офицер определяет 
место корабля и наносит полученные координаты на карту. Кто точнее определит 
наше место, тот и будет признан победителем. Жюри соревнования - это я. 

Весь остаток дня, пока высота солнца позволяла производить замеры, мы решали 
астрономические задачи. К вечеру у каждого офицера было на карте по нескольку 
обсервованных мест. Фартушный внимательно изучил полученные каждым результаты и 
после некоторого раздумья сказал: 

- Пожалуй, точнее других решает задачи штурман, хотя он работает недопустимо 
медленно... 

- Это не важно, он ведь впервые! - заступился за меня комиссар. - Набьет руку. 

- Я так и знал, что ты будешь на стороне штурмана. - Фартушный бросил лукавый 
взгляд на Нарнова. - Так и быть, признаем победителем лейтенанта Иосселиани. 

Увлеченный своими штурманскими делами, я не замечал, как бегут дни, и был 
удивлен, когда корабельный фельдшер, оторвав очередной листок календаря, заявил,
 что мы уже две недели "утюжим" Черное море. 

Эти две недели многому меня научили. Я стал чувствовать себя вполне 
самостоятельным штурманом, и мне иногда уже казалось, что опека командира 
корабля только мешает мне в работе. Тогда я не понимал еще всей ответственности