подводной лодки! - методично докладывал сигнальщик. 

- Товарищ командир, бревно ударит в борт! - закричал я не своим голосом. 

- Что вы на меня кричите?! Управляйте кораблем, уклоняйтесь! - Резкий голос 
Фартушного вывел меня из оцепенения, и я тут же, напрягая голосовые связки, 
почти истерически скомандовал на руль: "Право на борт!" 

Подводная лодка покатилась вправо, и я видел, как злосчастное бревно постепенно 
начало уходить от нас левее и левее и, наконец, прошло по левому борту, так и 
не задев корабль. 

- Ложитесь на курс! - уже спокойнее, но так же решительно напомнил Фартушный. 

- Лево на борт! - громко скомандовал я. 

Постепенно все пришло в норму. Корабль, наконец, лег на прежний курс, и бревно 
осталось далеко за кормой. 

Случай с бревном меня очень огорчил. Хотя все на корабле скоро забыли об этом и 
никто о бревне не вспоминал, я был уверен, что в душе многие смеются надо мной. 
Всю жизнь я больше всего боялся насмешек, особенно со стороны друзей и 
товарищей, а теперь, мне казалось, почва для таких насмешек и издевательств 
была самая подходящая. 

Вахту я сдавал командиру минной части старшему лейтенанту Василию Акимовичу 
Маргасюку. Сдав вахту, я осторожно спросил его, как реагируют подводники на мои 
промахи на вахте. Маргасюк улыбнулся и почти шепотом сказал: 

- Можешь не беспокоиться. Командир не позволяет превращать служебные ошибки в 
предмет для шуток. Единственно, что он ненавидит и сам иногда высмеивает, это 
лень. А если этого не наблюдается, он все прощает... 

Сменившись с вахты, я спустился в лодку и отправился в жилой отсек, так как 
изрядно устал, простояв четыре часа на мостике, и решил прилечь отдохнуть. Но 
едва я растянулся на койке, как мне передали приказание командира явиться в 
центральный пост. Над штурманским столом с циркулем в руках наклонился 
Фартушный. Увидев меня, он спросил: 

- Куда вы ушли, штурман? Я спустился с мостика вслед за вами, но вы убежали так 
быстро, что я не смог вас догнать. 

- Хотел прилечь отдохнуть... 

- Как, уже успели устать? 

- Немного. Ночь плохо спал, а вахта... 

- Рано устаете, лейтенант! Моряк должен не только приучить себя не спать ночь, 
другую, но и добиться, чтобы даже не клонило ко сну. А это достигается 
длительной тренировкой. Потом... потом, сменившись с вахты, надо первым делом 
бежать к штурманскому столу, проверить прокладку, расчеты... Вам, как молодому 
штурману, надо бы изучить район нашего плавания... 

Фартушный задал несколько контрольных вопросов, и я сразу убедился, что 
совершенно не знаком с обстановкой на море на участке нашего плавания. 

- Теперь ясно? - командир лукаво улыбнулся и вышел из отсека, оставив меня в 
растерянности у штурманского столика. 

Оставшись один, я немедленно приступил к изучению района нашего плавания и 
вскоре убедился, что задача эта очень трудная и быстро ее решить никак не 
удастся. 

- - Что голову опустил? Почему такой грустный вид? - услышал я вдруг за спиной 
голос Нарнова. - Зубы не болят случайно? 

- Хуже, товарищ комиссар. Ничего из меня не выйдет, теперь я убедился. 

- Постой, постой! Ты и впрямь отчаялся, - Нарнов перестал шутить. Расскажи, в 
чем дело. 

Я рассказал подробно о своем разговоре с Фартушным. 

- Только и всего? Вот ты какой! - махнул рукой Нарнов. - Командир ведь не 
требует невозможного. Все это надо изучать постепенно, а не сразу, в один 
присест. И потом, с каких это пор комсомольцы впадают в панику? Выпиши в 
тетрадь все, чего не знаешь, и изучай себе по частям, между делом. Я уверен, 
что уже через неделю - две ты будешь многое знать наизусть.