Сазонова, Калякина и на меня. Ведь не кто иной, как я, помощник командира, 
отвечал за работу центрального поста, который не выдержал испытания. А 
центральный пост - это мозг подводной лодки. От того, насколько четко и 
слаженно работают все его механизмы, зависит успех боя. 

- Метелев оказался прав, - вздохнул я, оставшись в отсеке наедине с Иваном 
Акимовичем. 

- В чем? 

- Он считал, что организация службы у нас плохая, требует отработки... 

- Ну, не такая уж она у нас плохая, хотя, конечно, требует доработки. Нельзя 
впадать в крайности. А впрочем, почему он считал ее плохой? 

- Я неточно выразился, он сказал несколько иначе. Кстати, товарищ комиссар, кем 
был в прошлом Метелев? Все говорят "моряк", а где и на чем он плавал? 

- Очень плохо, товарищ старпом, что ты не знаешь человека, который долго 
работал на твоем корабле. Он старый коммунист, подпольщик... 

- Это я знаю... 

- Об этом знают все матросы на корабле. А ты - старпом, тебе надо больше знать 
о людях, с которыми ты работаешь. 

Иван Акимович улыбнулся и продолжал: 

- Метелев плавал на подводной лодке "Тюлень" здесь, на Черном море. Он 
участвовал в героическом походе "Тюленя" в 1916 году, когда лодка захватила в 
плен турецкий вспомогательный крейсер "Родосто"... 

- Я слышал об этом, но подробности мне неизвестны. Вы, очевидно, знаете о них. 
Расскажите, пожалуйста. 

- Короче говоря, дело было примерно так: подводная лодка "Тюлень" находилась на 
боевой позиции у Босфора. В момент встречи с "Родосто" она из-за технической 
неисправности не могла погрузиться под воду, а в надводном положении, ты знаешь,
 подводная лодка, особенно в то время, представляла собой беспомощную коробку. 

- Да, "Родосто" имел смешанную немецко-турецкую команду: офицеры были немецкие, 
а рядовой состав - турки. Корабль был вооружен двумя четырехдюймовыми и двумя 
75-миллиметровыми орудиями, а "Тюлень" имел лишь две 45-миллиметровые пушчонки. 


- Верно. Таким образом, силы были слишком неравны. Подводники, правда, могли 
уклониться от боя, но они решили вступить в единоборство с врагом, и 
артиллерийская дуэль началась. Наводчик Ефим Метелев отлично знал свое дело. 
Первые же снаряды "Тюленя" попали в цель... 

- Неужели?.. 

- Вот тебе и "неужели", - хлопнул меня по плечу Иван Акимович. - Именно он, наш 
дядя Ефим, наводил орудие на "Родосто". Вскоре на вспомогательном крейсере 
начался пожар. Противник прекратил огонь. Командир лодки капитан-лейтенант 
Китицын видел в бинокль, как на корабле началась какая-то беготня. Как 
впоследствии стало известно, это немцы бегали за бросившими свои орудия турками,
 стремясь заставить их продолжать бой с подводной лодкой. Но офицерам не 
удалось "воодушевить" своих подчиненных. Последующие удачные попадания в цель 
русских снарядов решили судьбу боя. "Родосто" вынужден был поднять белый флаг и 
сдаться подводникам. 

- Молодцы подводники! Ну а дальше что?.. 

- Дальше все, как положено. На "Родосто" было послано несколько подводников, 
которые доставили на "Тюлень" офицеров, а кораблю приказали следовать в 
Севастополь. Подводная лодка шла сзади и держала наготове свою пушку. 

- Откуда вы все это знаете? Ведь дядя Ефим так скуп на рассказы о себе. 

- А узнал я это случайно. Довелось мне однажды побывать в Военно-морском архиве,
 и там я видел отчет командира "Тюленя" об этом походе. Мне запомнилась фамилия 
Метелева. А позже кое-что удалось узнать и от него. Не сказал бы я, что Ефим 
Ефимович скуп на разговоры. Он охотно рассказал мне все. Но с особым 
удовольствием рассказал он о встрече командира "Родосто" - немецкого офицера 
Бергмана - с Китицыным. 

- Интересно, что это была за встреча?.. 

- Первый вопрос, который немец задал Китицыну, был: "Сколько у вас, господин