На этом неприятности не кончились. Старшина группы трюмных перепутал клапаны 
переключения и пустил воду в дифферентной системе в обратном направлении. 
Вербовский обрушился и на него. 

Наконец растерялся рулевой сигнальщик и некоторое время продержал корабль на 
курсе 188 градусов вместо 198 градусов. 

Когда, наконец, в центральном посту все успокоились и командир получил 
возможность глянуть в перископ, конвой был уже неуязвим. 

Вербовский долго смотрел в перископ "Камбалы", шедшей далеко позади конвоя, 
который, вероятно, даже и не подозревал, что в районе его следования находится 
подводная лодка. 

В отсеке все молчали, избегая смотреть друг другу в глаза. Было стыдно не 
только за провал, но и за бахвальство и самоуверенность, в чем каждый из нас в 
той или иной степени был повинен, когда мы находились еще в базе, а также на 
переходе и на позиции. 

Казалось, ничто уже не могло нас развеселить. Но на войне бывает такое, чего 
невозможно предвидеть. 

- Транспорт взорвался, тонет! - раздался вдруг голос Вербовского. 

Одновременно со словами командира мы услышали два отдаленных, раскатистых 
взрыва. 

- Что случилось? - спросил кто-то. 

- Он же видит, что мы не можем его потопить, вот и решил утонуть по собственной 
инициативе, - некстати пошутил лейтенант Любимов. 

- Транспорт взорвался на мине, - заключил командир. 

- Не согласен, - возразил Иван Акимович, - уверен, что транспорт утопила 
"Зубатка". 

- "Зубатка" должна быть гораздо южнее, - не соглашался с ним Вербовский. 

- Так она, видно, пошла навстречу врагу... 

Командир остался при своем мнении, хотя, как потом выяснилось, транспорт 
действительно потопила подводная лодка "Зубатка", которой командовал старший 
лейтенант Александр Девятко. 

Весть о том, что потоплен фашистский транспорт, облетела все отсеки. Казалось, 
люди забыли о своей боевой неудаче. 

Но вот до нашего слуха начали доходить звуки отдаленных подводных взрывов, 
словно по легкому корпусу подводной лодки колотили деревянной кувалдой. 

- Право руля! Курс десять градусов! Между прочим. и немцы, подобно Ивану 
Акимовичу, думают, что их атаковала лодка, - иронизировал Вербовский, опуская 
перископ. - Начали бомбите море... 

- Они преследуют лодку, - твердо стоял на своем Станкеев, - во всяком случае 
хорошо, что мы поворачиваем на обратный... А то утопила "Зубатка", а угостить 
бомбами, не ровен час, могут нас. Куцому всегда попадает больше всех. 

- Да, правда, совести у фашистов... - начал было Любимов. 

- Отставить болтовню! - резко оборвал его Вербовский. - Непонятная у вас 
страсть к этому занятию... 

Постепенно взрывы глубинных бомб стали затихать. Мы отошли к северу. 

Вскоре Вербовский вызвал меня в кают-компанию. Там уже находились Иван Акимович 
и Любимов, разложивший на столе карту района боевых действий. 

- Давайте проанализируем графически ваше предложение и мои действия, сказал 
командир. 

По его тону я понял, что с ним уже беседовал Иван Акимович. 

На карте было вычерчено несколько вариантов атаки при различных способах боевых 
действий. После тщательного изучения этих вариантов Вербовский, к его чести, 
признал, что хотя мое предложение и не полностью обеспечивало успех торпедной 
атаки фашистского транспорта, тем не менее оно было наиболее целесообразным. 
Вину за срыв атаки он принял на себя, хотя львиная доля этой вины падала на