- Что - конвой? - ворвался Вербовский в центральный пост. 

- Дымы судов, товарищ командир! - доложил Глотов, уступая Вербовскому место у 
перископа. 

- Только и всего? - Вербовский был явно разочарован. 

- Дыма без огня не бывает, - ввернул Иван Акимович, прибежавший в центральный 
пост вслед за командиром. 

Командир смотрел в перископ минут десять, но никаких команд не подавал. 
Подводная лодка шла прежним курсом и с прежней скоростью. Курс же наш был таков,
 что если бы дымы принадлежали конвою, то с каждой минутой мы все больше и 
больше упускали бы возможность атаковать врага. Я отчетливо видел это по карте 
и шепотом сообщил Ивану Акимовичу. 

- Надо бы доложить ему, - ответил он, - но... с его самолюбием прямо беда... 
Как бы хуже не было. 

- Я тоже так думаю, - согласился я с комиссаром, - может быть хуже. 

Вербовский обладал одним крупным недостатком: он считал, что никто из 
подчиненных не способен подсказать ему что-либо дельное. 

- Однако, - Станкеев будто читал мои мысли, - сейчас не до шуток. Доложи 
командиру свои расчеты. 

- Есть, - с готовностью ответил я и обратился к Вербовскому: - Товарищ командир,
 следует ложиться на курс двести восемьдесят градусов. В противном случае, если 
конвой идет вблизи берега, мы можем к моменту его визуального открытия 
оказаться вне предельного угла атаки. 

- Молчать! - раздалось в ответ. - Не мешайте работать! 

- Я только доложил свои расчеты, товарищ командир! 

- Ваша обязанность - иметь расчеты наготове! Когда потребуется, вас спросят! 

- В мои обязанности входит также докладывать свои соображения командиру, 
обиделся я. 

- Молчать! - повторил Вербовский, не отрываясь от перископа. - Еще одно слово, 
и я вас выгоню из отсека. 

- Есть! - недовольно буркнул я, глянув на озадаченного Станкеева. 

В отсеке водворилось молчание. 

Паузу прервал Вербовский, вдруг обнаруживший фашистский конвой. Он произносил 
данные о движении врага с таким волнением, что я с трудом улавливал смысл его 
слов. И тут мне стало ясно, что возможность атаки упущена вследствие 
неправильного предварительного маневрирования. 

- Мы находимся за предельным углом атаки, - немедленно доложил я командиру, - 
следует? лечь на боевой курс и попытаться... 

Вербовский оборвал меня и приказал рулевому ложиться на совершенно другой курс, 
решив, видимо, уточнить данные о конвое, хотя времени для этого явно не 
оставалось. 

- Так атаки не получится! - вырвалось у меня. 

- Вон из отсека! - гневно крикнул Вербовский. - Отстраняю вас! Передать дела 
Любимову!.. 

Я передал таблицы, секундомер и все остальное штурману и отошел в сторону. 

Идя под водой новым курсом, почти параллельным курсу конвоя, "Камбала" все 
больше отставала и, наконец, потеряла всякую возможность занять позицию для 
залпа и атаковать единственный в конвое транспорт. 

Поняв свою ошибку, Вербовский попробовал ее исправить и приказал лечь на боевой 
курс и приготовиться к атаке. 

Но тут допустил ошибку боцман Сазонов, который перепутал положение 
горизонтальных рулей и заставил лодку нырнуть на большую глубину, чем следовало.
 Вербовский набросился на него чуть ли не с кулаками. Но боцман так и не смог 
привести лодку на заданную глубину. Командир прогнал его с боевого поста и 
поставил другого члена команды.