- Вы забыли пригласить Иосселиани! - крикнул вслед убегавшему Васильеву 
начальника штаба. 

- Прошу прощения, - обратился Васильев к Скорохватову, - прежде всего разрешите 
пригласить вас... 

- То-то же, - рассмеялся Скорохватов, - конечно, разрешаю, большое спасибо. 

После ухода Васильева начальник штаба долго еще расспрашивал меня, и стрелка 
часов подходила уже к девяти, когда мы, наконец, отправились в столовую. 

Очередную победу подводной лодки, как обычно, северяне праздновали с большой 
пышностью. Для экипажа был устроен торжественный ужин, на который наряду с 
офицерами соединения подводники пригласили и представителей рабочих 
судоремонтных мастерских, с которыми в дни войны они привыкли делить радости 
побед и горечь неудач. 

Вечер, или, как его именовали северяне, "поросенок", ничем не отличался от 
многих других вечеров, на которых чествовали победителей. Все столы в столовой 
сдвигались в один общий в форме буквы "П". В центре, на самом почетном месте, 
садился командир подводной лодки-победительницы. Слева от него обычно сидели 
командир бригады и начальник политотдела, справа - командир дивизиона. Матросы, 
офицеры и рабочие рассаживались кто где хотел. А так как мы со Скорохватовым 
немного опоздали, нам довелось сесть в самом конце стола, на правом крыле. 
Рядом со мной оказался веселый и остроумный матрос Иван Куйпока. 

На "поросенках" северян строго соблюдались установившиеся традиции. 
Традиционным был и тост командира бригады. 

- Товарищи подводники! Позвольте мне еще раз поздравить вас с превосходной 
победой над кораблями нашего лютого врага - германских фашистов, - начал 
Колышкин свою речь. - Ваша победа является нашей общей победой, победой всей 
бригады и героической команды уважаемого Никодима Ивановича... 

При упоминании имени Никодима Ивановича подводники дружно зааплодировали. 

- Кто такой Никодим Иванович? - опросил я Куйпока. 

- Никодим Иванович? О-о! Это вот он, - Куйпока показал на довольно пожилого 
человека, сидевшего напротив Колышкина. - Комбриг официальничает, а так мы его 
называем просто: дядя Никодим. 

- На Черном море у нас был такой же замечательный бригадир - Ефим Ефимович. 

- Что вы! Другого такого нигде не сыскать. Вы посмотрите только: ему больше 
шестидесяти лет, он еще Советскую власть завоевывал, в Красной гвардии служил, 
еще до войны на пенсию ушел, а началась война - сразу же вернулся на работу. 
"Давай бригаду!" - говорит. И какой строгий бригадир! Все планы перевыполняет. 
А качество ремонта! Залюбуешься! 

- И Ефим Ефимович такой же... 

- Вы извините, конечно, - горячился матрос, - дядю Никодима знают все, равного 
ему нет. Уж какие искалеченные в боях подводные лодки его бригада "вылечивает"..
. Вы, наверное, видели нашу лодку. Так вот, дядя Никодим и его бригада, я 
уверен, за неделю ее отремонтируют... 

- Не в дяде Никодиме или Ефиме Ефимовиче дело, - заметил Скорохватов, который 
слышал наш разговор, - Дело в рабочем классе в целом, а не в отдельных 
самородках. Дело в старых опытных рабочих-коммунистах. Не только у нас, на 
бригадах подводных лодок, на всех фабриках и заводах страны молодежь учат, 
ведут ее к победе именно такие благородные люди, старая рабочая гвардия... 

- Товарищи, выпьем за боевые успехи наших новичков, - предложил тост начальник 
политотдела. - Сегодня в нашу семью северных подводников вступила новая 
подводная лодка "В-4". Экипаж этой лодки прибыл к нам с Черного моря. Наша с 
вами задача состоит в том, чтобы окружить их дружеской заботой и вниманием. И 
они легко освоятся с нашим морским театром. Пожелаем нашим черноморцам быстрее 
"акклиматизироваться" и порадовать нас боевыми успехами! 

Последние слова начальника политотдела подводники Встретили громкими 
аплодисментами и возгласами одобрения. 

После ужина начались танцы под духовой оркестр. Было уже далеко за полночь, 
когда я, распрощавшись с товарищами, вышел из столовой и направился к себе - 
спать. 

В первый же день службы на бригаде подводных лодок в городе Полярном я ощутил 
атмосферу той особой спаянности и дружбы, которые были так характерны для всего