своей частью опасался отстать от дивизии. 

Днем 10 мая на участке между Рожмиталем и Бельчице передовой отряд РОА 
наткнулся на контрольные посты американской 4-й танковой дивизии, на границе 
района, который, хотя и был занят незначительными силами американцев, находился 
восточнее временной демаркационной линии. Но американский командир не сумел 
правильно расценить появление перед ним укомплектованной русской дивизии в 
столь неожиданном месте, приняв ее за вырвавшиеся вперед части Красной армии^. 
Он никак не мог взять в толк, почему после окончания военных действий дивизия 
следует на запад, и лишь после некоторых колебаний разрешил русским 
проследовать в казармы, в 10 километрах к юго-западу. Так что 1-я дивизия РОА 
оказалась в американской зоне по чистой случайности. Тем не менее власовцы 
позже были взяты под стражу и интернированы как военнопленные или, по новой 
терминологии, "сдавшиеся в плен вражеские силы". 10-11 мая американские офицеры 
приказали власовцам сдать оружие, при этом, как и в южной группе РОА, офицерам 
разрешалось оставить себе пистолеты и по 10 человек в каждой роте могли 
сохранить личное оружие^. Относительно танков, противотанковых орудий и 
противотанкового дивизиона никаких приказов не было, да и вообще разоружение 
протекало довольно вяло. 

Солдаты РОА получили краткую передышку, но видимость была обманчива. Американцы 
в Богемии проводили политику, по которой все немецкие войска, находившиеся 9 
мая к востоку от стоп-линий, передавались Красной армии. В эту категорию попали 
части группы армий "Центр", воевавшие против Красной армии, и РОА или, по 
американскому определению, "белые русские"{586}. Переговоры Власова с 3-й 
американской армией, начатые после Пражской операции, ни к чему не привели. 
Когда 1-я дивизия выходила из Праги, Власов, находясь за пределами города, 
послал своего адъютанта капитана Антонова в Пльзень - для установления 
контактов с американцами. Капитан вернулся с обычным требованием безоговорочной 
капитуляции и заверением, что вопросы политического характера будут решаться в 
Вашингтоне. (В принципе, американские военные власти придерживались этой 
позиции до самого конца.) После совещания с Буняченко Власов решил сам 
отправиться к американцам, чтобы воздействовать на них личным авторитетом и 
попытаться разъяснить специфику РОА и политические цели Освободительного 
движения{587}. Он пустился в путь в сопровождении начальника управления 
безопасности РОА подполковника Тензорова, нескольких офицеров и личной охраны. 
Первым им повстречался американский полковник, который тоже никак не мог 
разобраться, о какой армии идет речь и чем "русская" армия отличается от 
советской. Положение спасли жители Пльзеня, восторженно встречавшие 
"освободителя Праги". Тогда городской комендант пригласил Власова и его 
спутников на завтрак и в застольном разговоре, когда Власов разъяснил цели РОА, 
признал свою ошибку. Вообще американцы были исключительно приветливы и 
доброжелательны в отношении власовцев, но тем дело и ограничивалось. 

Утром 10 мая Власова принял американский генерал, командующий округом, который 
лишь повторил то, что уже было сказано Антонову: безоговорочная капитуляция без 
каких бы то ни было гарантий от выдачи. Более того: американские офицеры 
намекали Власову, что ему и его спутникам лучше всего бежать, и обещали 
снабдить их штатской одеждой и бензином. И некоторые офицеры власовского 
эскорта, в частности Тензоров, склонялись к тому, чтобы принять это предложение,
 но Власов отказался, объяснив старшему лейтенанту В. Реслеру, что не может 
бросить своих беззащитных солдат на произвол судьбы. Он послал старших 
лейтенантов Левчука и И. Пекарского и своего адъютанта Антонова в 1-ю дивизию с 
поручением передать, что он не видит иного выхода, как только согласиться на 
капитуляцию на американских условиях. Вечером 10 мая Власов под американским 
прикрытием тронулся в путь по шоссе, по которому уже двигались советские части. 
Он направлялся в замок Шлиссельбург, в 50 километрах к юго-востоку от Пльзеня, 
куда должна была прибыть 1-я дивизия. 

Американцы приняли капитуляцию, однако выяснилось, что они вовсе не намерены 
считать власовцев военнопленными. В следующие два дня власовцы прилагали 
отчаянные усилия к тому, чтобы 3-я армия взяла их под стражу, - а советские 
части продвигались все ближе и наконец образовали полукруг у района 1-й дивизии,
 взяли под наблюдение дороги на запад и в конечном счете грозили отрезать все 
пути к побегу. 10 мая разведка быстро продвигавшегося на юг мимо Праги 
советского 25-го танкового корпуса обнаружила власовское соединение западнее 
Бржезнице. Днем 11 мая командир корпуса генерал Е. И. Фоминых нанес визит 
командиру американского 12-го корпуса генерал-майору Ле Рой Ирвину{588} и 
попросил его "разоружить" бродящих в лесах власовских бандитов. По словам 
Фоминых, американский генерал дал ему уклончивый ответ, сославшись, видимо, на 
то, что не в его компетенции решать вопрос о выдаче. Так что советскому 
генералу пришлось действовать самостоятельно. Он приказал командиру 162-й 
танковой бригады полковнику И. П. Мищенко "настичь изменников". Это была 
довольно трудная задача, потому что, во-первых, советские не совсем ясно 
понимали позицию американских союзников, а во-вторых, как пишет генерал С. М. 
Штеменко в своих мемуарах, "впереди находилась целая дивизия готовых на все 
головорезов", а "близость спасения" у американцев "могла придать им силы". 
Чтобы задержать дивизию, дезорганизовать ее действия и затем обрушиться на нее 
всей танковой мощью, было решено прибегнуть к обману. По словам Штеменко, 
"помогли сметка, здравый смысл и понимание психологии врага"{589}.