с реактивными истребителями типа Ме-262{473}. Немецкое командование пока еще 
рассчитывало удержать за собой аэродром и прилегающую территорию с казармами, а 
группа "Бартош" придавала захвату Рузине особое значение - во-первых, чтобы 
исключить возможность использования аэродрома немцами для операций Люфтваффе, а 
во-вторых, чтобы дать возможность для посадки самолетам западных держав, на 
помощь которых все еще рассчитывали повстанцы. Генерал-майор Буняченко пошел 
навстречу пожеланиям чехов: утром 6 мая 3-й полк под командованием 
подполковника Александрова-Рыбцова свернул с шоссе Бероун - Прага на север, в 
направлении Храштаны - Собин - Гостивице. 

Боям за аэродром предшествовали несколько попыток переговоров, оставшиеся, 
однако, безрезультатными и приведшие даже к трагическим последствиям. Находясь 
на подступах к аэродрому, 1-й полк вступил через парламентера в контакт со 
штабом эскадрильи: по немецким источникам - с целью договориться о перемирии, 
по русским (которые, кажется, ближе к истине) - чтобы добиться немедленной 
сдачи аэродрома. После безуспешных переговоров только что приземлившийся в 
Рузине начальник штаба 8-го авиакорпуса полковник Зорге, бывший начальник штаба 
при генерал-лейтенанте Ашенбреннере, вызвался лично отправиться к власов-ским 
войскам{474}, по-видимому, полагая, что вчерашние союзники стали врагами в силу 
недоразумения, тем более что, как ему было известно, все войска РОА должны были 
соединиться у Будвайса. Заявив, что Власов - его лучший друг и что он уладит 
все дело за несколько минут, Зорге распорядился предоставить ему машину. Однако 
вскоре после отъезда Зорге его адъютант капитан Кольхунд вернулся один с 
ультиматумом: если аэродром не капитулирует в ближайшее время - власовцы 
расстреляют полковника. И солдаты РОА выполнили свое обещание: Зорге, немало 
сделавший для создания ВВС РОА и достижения взаимопонимания между русскими и 
немцами, был расстрелян. Этот эпизод можно сравнить с не менее трагической 
историей убийства капитана Гавринского немецкими солдатами на вокзале в 
Нюрнберге. Однако детали этого дела остались невыясненными{475}. 

Тем временем на немецкой стороне начал действовать командующий 8-м авиакорпусом 
генерал Зейдеман, которому подчинялась 6-я эскадрилья (боевое формирование 
Хогебак). б мая Зейдеман приказал адъютанту генерал-лейтенанта Ашенбреннера 
старшему лейтенанту Бушману, который находился в частях первого авиаполка РОА, 
ушедших из Немецкого Брода, выяснить "недоразумение" с власовскими частями. 
После безуспешной попытки встретиться с Власовым Бушман перелетел на самолете 
"Физель Шторх" в район южнее Рузине, но там самолет сбили части 3-го полка, и 
Бушман был ранен, не выполнив задания. По распоряжению Александрова-Рыбцова, 
его в бессознательном состоянии доставили в дивизионный лазарет в Йинонице, где 
он пробыл до конца пражской операции. Это был тот самый летчик, который еще два 
дня назад предлагал переправить Власова в Испанию, и русские при отступлении не 
бросили его на произвол судьбы, а взяли с собой в санитарной машине{476}. 

Воздушная разведка заблаговременно сообщила немцам о вступлении "всей 
власовской армии по нескольким шоссе в район Прага - Рузине". Когда попытки 
переговоров провалились и передовые отряды "прекрасно вооруженных и оснащенных 
власовских частей" уже вели бои с немцами, штаб эскадрильи принял решение 
неожиданно напасть на русские колонны всеми имевшимися в распоряжении 
самолетами Ме-262 и расстрелять их с бреющего полета. Эта атака остановила 
батальоны 3-го полка, танки которых безуспешно пытались прорваться на 
взлетно-посадочную полосу и которые затем начали обстрел аэродрома из 
гранатометов и тяжелых пехотных орудий, не решаясь двигаться дальше. Но к тому 
моменту аэродром утратил свое значение для немцев. Боеспособные немецкие машины 
были переведены в Заац, а немецкие экипажи на следующее утро прорвались через 
русское кольцо окружения. Однако аэродромом 3-й полк РОА овладел лишь после 
многочасовой перестрелки с опытным арьергардом Ваффен-СС. 

В это время разведотряд под командованием майора Костенко находился еще в 
районе Радотин - Збраслав, фронтом на юг. Утром 6 мая в штабе дивизии в 
Йинонице шло совещание командиров. В 10 часов командир отдела разведотряда 
сообщил по радио, что его теснят части Ваффен-СС с шестью танками "Тигр" и он 
отходит вниз по Влтаве в направлении пражского пригорода Смихов{477}. Буняченко 
немедленно приказал Архипову, командиру 1-го полка, идущего из Корно, 
отправляться на выручку Костенко. В результате неожиданной атаки 1-го полка 
немецкая боевая группа "Молдауталь" (части дивизии СС "Валленштейн"), занявшая 
берег Влтавы между Збраславом и Хухле, была днем отброшена к югу на другой 
берег{478}. Подполковник Архипов, полк которого пробился через Смихов в район 
мостов Ирашека и Палацкого, до вечера оставил для охраны мостов через Влтаву 
роту с противотанковой пушкой. 6 мая 1945 года, около 23 часов, основные силы 
1-й дивизии РОА заняли линию Рузине - Бржевнов - Смихов - берег Влтавы - Хухле. 
1-й полк находился в районе между Смиховым и мостами через Влтаву, 2-й полк - у 
Хухле - Сливенеца, 3-й полк - у Рузине - Бржевнова, 4-й полк и разведотряд - в 
Смихове и к северу от него. Артиллерийский полк занял огневые позиции на 
Цлиховских высотах, оборудовав передовые наблюдательные пункты. 

Как развивались в эти дни отношения между русскими и чехами? Этот вопрос имеет 
решающее значение для оценки пражской операции. Основой для участия 1-й дивизии 
РОА в Пражском восстании послужило русско-чешское военное соглашение, 
подписанное в Сухомасти 5 мая. Даже просоветские авторы признают, что 
власов-ские войска вошли в столицу "по инициативе и по просьбе чехословацких