теплые отношения с чехами и вскоре почувствовали себя хозяевами в области. 
Случаи нарушения дисциплины участились: русские начали мешать военным 
передвижениям, доходило даже до столкновений солдат РОА с немецкими органами 
инспекции и служащими вермахта{466}. Есть сведения о разграблении военных 
складов. В одном месте солдаты наткнулись на запас метилового спирта для 
двигателей реактивных самолетов: в результате многие умерли или тяжело заболели.
 Серьезное столкновение между русскими и немцами случилось 2 мая 1945 года, 
когда штаб-квартира дивизии находилась еще в Козоедах. В соседнем городке Лоуни 
два офицера - лейтенант Семенов, недавний адъютант командира дивизии, сын 
советского генерала, и старший лейтенант Высоцкий - в поисках бензина на 
вокзале начали по собственному почину проверять документы солдат в эшелоне и 
отбирать у них оружие. В результате завязалась беспорядочная перестрелка, 
погибло шесть русских, в том числе и Семенов, и четыре немца, многие были 
ранены. Русские и немецкие участники инцидента были доставлены в штаб дивизии, 
и Власов немедленно приказал провести расследование, в ходе которого была 
неопровержимо доказана вина русских, в первую очередь Семенова. Власов, по 
сведениям многих источников, был крайне возмущен поведением своих солдат{467}. 
Высоцкого спасло от ареста лишь то, что генерал знал его еще со времен его 
службы в личной охране Власова, да еще то, что Высоцкий отличился при 
наступлении в феврале 1945 года у Ней-Левина. Немцев, среди которых было 
несколько офицеров, по приказу Власова тут же отпустили, дав им надежную охрану.
 Но этим конфликт не кончился: власовцы, решив отомстить, застрелили позднее 
несколько солдат и офицера из этой части, никак не связанных с эпизодом на 
вокзале. 

Тем не менее перемена фронта, решение о которой было принято 5 мая, была 
осуществлена, по желанию руководства дивизии, без излишней резкости. Об этом 
можно судить по отношениям с немецкой группой связи. Утром 5 мая майора 
Швеннингера встретили в штабе дивизии с тем же радушием, что и всегда. Правда, 
офицер разведки капитан Ольховник потребовал, чтобы немецкий майор сдал оружие, 
но при этом передал извинения командира дивизии{468}. Начальник штаба 
подполковник Николаев счел своим долгом немедленно со всей точностью и прямотой 
сообщить Швеннингеру о случившемся. Он разъяснил майору, что ввиду 
надвигающегося крушения рейха они больше не могут связывать свои надежды с 
немцами, а с другой стороны, им никак нельзя "попасть в руки Советам", и 
поэтому единственный выход для них - это пойти навстречу просьбе представителей 
чешского национального движения о помощи, в надежде получить политическое 
убежище в новой Чехословакии. Перед офицерами группы связи был поставлен выбор: 


либо чехи немедленно переправят их в Германию, либо они могут и дальше 
оставаться в дивизии на положении пленных. При этом Буняченко просил передать 
Швеннингеру, что, если тот останется в дивизии, генерал и впредь будет с 
благодарностью прислушиваться к его советам. Швеннингер и его штаб доверяли 
Николаеву больше, чем чехам, и предпочли остаться с дивизией, однако другие 
немцы были немедленно вывезены чехами и на следующий день оказались в Германии. 


Утром 5 мая, когда русско-чешские переговоры успешно завершились, в Праге 
спонтанно началось восстание против немецких оккупационных властей. Хотя в тот 
момент немцы уже сами решили отказаться от власти в протекторатах Богемия и 
Моравия, восстание могло, в случае успеха, отрезать путь к отступлению на запад 
расположенных восточнее Праги сил группы армий " Центр". Уже в первый час 
повстанцам, среди которых было немало сброда, удалось овладеть половиной города,
 и они жестоко расправлялись с мирным населением и пленными{469}. Но стоящие в 
окрестностях Праги хорошо вооруженные немецкие части утром б мая перешли в 
наступление и в течение дня сильно потеснили повстанцев. 5 мая 1-я дивизия РОА 
вышла из района Бероун - Сухомасти несколькими колоннами к Праге. Им предстояло 
пройти 50 километров. Днем разведотряд под командованием майора Костенко был 
послан в район к юго-западу от Праги. За ним на правом фланге следовал 1-й полк 
под командованием подполковника Архипова, прорвавшийся через Литтен - Корно к 
Радотину, к юго-востоку от города{470}. На левом фланге вдоль шоссе Бероун - 
Прага двигался 3-й полк под командованием подполковника Александрова-Рыбцова и 
4-й полк под командованием полковника Сахарова, а в центре по шоссе Сухомасти - 
Корно - Будняны - Моржина - Кухарж - Ржепорие Йинонице шел 2-й полк под 
командованием подполковника Артемьева и дивизионные части и подразделения. 
Дивизионный штаб 5 мая находился в Бутовице, а с 6 мая до конца пражской 
операции - в пригороде Йинонице. Вечером 5 мая русские войска вошли в город. С 
запада в Прагу ворвался колесный взвод 2-го полка под командованием лейтенанта 
Золина{471}, а разведотряд с юго-запада достиг Радотина и двигался дальше по 
берегу Влтавы к Збраславу (Кенигзаал). Жители Праги встретили власовцев как 
освободителей{472}. В ночь на б мая дивизионный штаб и представители группы 
"Бартош" распределили цели атаки в Праге. Поскольку солдаты 1-й дивизии были в 
немецкой форме, их решили снабдить трехцветными - бело-сине-красными - флагами. 


Бои 1-й дивизии в Праге начались днем 6 мая атакой на аэродром Рузине, 
находившийся к северо-западу от города. На этом самом крупном из пражских 
аэродромов в то время располагалась б-я боевая эскадрилья, боевое формирование 
под названием Хогебак, усиленное звеньями нескольких истребительных эскадрилий