Лейтенант Агеенков, работавший в группе Швейнфурт, .встретил здесь 
военнопленных, материальное положение которых было вполне сносным, а у 
некоторых - даже хорошим, хотя в отдельных случаях Агеенкову приходилось в 
своих донесениях излагать обоснованные жалобы пленных{338}. Там, где немецкие 
командиры батарей и других подразделений заботились о подчиненных им 
военнопленных и установили определенный контакт с ними, солдаты проявляли 
интерес к политическим вопросам. Рассказы Агеенкова об истории большевизма, о 
политических целях Пражского манифеста и задачах Освободительной армии 
воспринимались с большим вниманием и, как ясно из вопросов, с сочувствием. Но 
лишь незначительная часть солдат записалась в РОА после первого призыва. 
Военнопленные явно опасались променять их нынешний статус и знакомую обстановку 
на неясную судьбу солдата РОА, они подыскивали всяческие отговорки, в частности,
 ссылаясь на то, что, служа в немецкой зенитной батарее, они и так вносят свой 
вклад в освобождение своего отечества{339}. Немецкий командир 953-го легкого 
зенитного дивизиона майор Ламмерер писал в своем отчете о необходимости 
повторных пропагандистских акций{340}. Однако и в марте 1945 года военнопленных 
не удалось вывести из состояния апатии, несмотря на доводы пропагандистов, что 
в любом случае для презренных "предателей" и "дезертиров" путь на родину 
заказан. Трудности с мобилизацией в РОА возникали не только среди военнопленных.
 Офицеры, занимавшиеся вербовкой, в большинстве своем хорошо подкованные 
пропагандисты, обучавшиеся в Дабендорфе, распространили свою деятельность на 
членов нерусских добровольческих формирований вермахта, большинство которых не 
испытывало никакого желания подчиняться русским, предпочитая оставаться в своих 
национальных легионах, организованных по этническому признаку. В отдельных 
случаях излишне ретивые офицеры РОА заявляли туркестанцам и кавказцам, не 
желавшим служить в РОА, что они "дезертиры, угрожали им трибуналом и тем самым 
вынуждали пойти в РОА"{341}. Были составлены регулярные мобилизационные 
предписания и иногда применялись методы вербовки, аналогичные тем, что 
использовались, например, при формировании Чехословацкого легиона в России в 
первую мировую войну, но противоречащие принципу добровольности. Поэтому и ОКВ, 
и Главное управление СС высказались против превышений органами власовской армии 
их полномочий. 

Впрочем, все это были побочные явления, не оказавшие влияния на создание РОА. 
Когда осенью 1944 года началось формирование Вооруженных Сил КОНР, настоящие 
трудности были связаны не с мобилизацией, а с вопросами материального 
обеспечения. Десятки, если не сотни тысяч советских военнопленных осенью 1944 
года по доброй воле заявили о готовности вступить в РОА. В кругах так 
называемых восточных рабочих тоже проявилась солидарность с власовским 
движением. Власов мог также рассчитывать на сотни тысяч русских солдат, 
служивших в добровольческих формированиях под немецким командованием или в 
немецких частях: подавляющее большинство их выразило желание присоединиться к 
настоящей русской армии{342}. Начальник командного отдела штаба армии полковник 
Поздняков, по долгу службы прекрасно осведомленный о положении с личным 
составом, подчеркивал, что наплыв добровольцев в РОА настолько велик, что из-за 
острой нехватки оружия возможно удовлетворить лишь часть заявлений. Удалось 
также создать обширный офицерский резерв и выбрать из него наиболее подходящие 
кандидатуры для уже сформированных подразделений. 

Глава 6. 

РОА на Одерском фронте 

По всей вероятности при создании РОА по русско-немецкому соглашению 
предполагалось как можно скорее дать русским войскам возможность проявить себя 
на Восточном фронте. Генерал Власов и штаб армии исходили из того, что все три 
дивизии, или по крайней мере 1-я и 2-я, после формирования объединятся с 
Казачьим кавалерийским корпусом и прочими частями армии под верховным 
командованием Власова и возьмут на себя самостоятельный участок фронта на 
Востоке{343}. Мы не знаем точно, каковы именно были их планы, но до какой-то 
степени о них можно судить по беседе постоянного представителя Главного 
управления СС у Власова обер-фюрера СС доктора Крёгера с Гиммлером 8 января 
1945 года. Доктор Крёгер сказал, что желательно 

формировать новые дивизии постепенно, сначала вывести на поле боя две дивизии в 
полном составе, чтобы они показали, на что способны... Главнокомандующим будет 
генерал Власов... Было бы важно после формирования первых двух дивизий провести 
хорошо продуманную операцию{344}. 

При подготовке к боевым действиям большое значение придавалось пропаганде. Как 
уже упоминалось, предусматривалось массовое распространение Пражского манифеста 
и призыва к солдатам, офицерам и генералам Красной армии переходить на сторону 
РОА. Лишь доказав свою боеспособность, РОА могла рассчитывать на расширение 
своего состава до 10 дивизий. Еще в начале апреля 1945 года командование 
Люфтваффе, рассчитывая на наступление 1-й и 2-й дивизий РОА на Восточном фронте,
 развернуло работу по созданию условий для совместных действий "тактического и 
пропагандистского" характера уже сформированных летных подразделений РОА и 
сухопутных войск. С этой целью 5-я русская истребительная эскадрилья и 8-я 
эскадрилья ночных бомбардировщиков на время своего боевого применения получили