РОА все же пришлось вступить в бой с частями Красной армии: 13 апреля 1945 года 
самолеты эскадрильи ночных бомбардировщиков поддержали наступление 1-й дивизии 
РОА на советский плацдарм Эрленгоф, к югу от Фюрстенберга{255}. 15 апреля 
Власов сообщил Мальцеву в Мариенбад о намерениях верховного командования 
стянуть все вооруженные силы КОНР, в том числе 15-й Казачий кавалерийский 
корпус и Русский корпус, к востоку от Зальцбурга или в Богемии. Только таким 
образом, "собрав в кулак все наши части", как выразился Власов, можно было 
продемонстрировать истинный масштаб РОА, рассчитывая привлечь внимание и 
интерес англо-американского командования. За этим планом стояло желание спасти 
армию от гибели удалось же это когда-то генералу Врангелю! Власов намеревался 
отправиться в Прагу и попробовать вступить в контакт с чешским национальным 
движением{256}. Он договорился с Мальцевым, чтобы тот к вечеру 18 апреля 
подготовил самолеты для перевода при необходимости на резервные аэродромы, где 
их будут ждать запасы горючего и боеприпасов. В случае, если не удастся достичь 
временного союза с чехами до прихода американцев, самолеты предполагалось 
официально передать Ашенбреннеру, а подразделения ВВС РОА 20 апреля 1945 года 
перебазировать по суше к югу. Для соединения с остальными частями РОА Мальцев 
предложил район Будвайс - Линц. Полковник Ванюшин и старший лейтенант Плющев 
немедленно составили соответствующий приказ, который командующий тут же 
подписал. 

Излишне объяснять, что планы Власова были обречены с самого начала: во-первых, 
американцы не собирались вступать в Богемии в какие-либо соглашения, 
направленные против советских союзников, во-вторых, они не рассчитывали 
продвинуться дальше Пльзеня. Переговоры с чешским генералом Клецандой тоже 
ничего не дали. Как сообщил Власов по телефону из Праги 17 апреля 1945 года, 
руководители чешского национального движения заняли уклончивую позицию. Поэтому 
он предложил, при поддержке Ашенбреннера, начать подготовку по отводу 
подразделений из Мариенбада. Вывод войск 20 апреля - лишнее свидетельство 
внутренней сплоченности и оптимизма, царившего в рядах ВВС РОА до самого конца. 
Это подтверждается воспоминаниями лейтенанта авиации Хаким-оглу, волжского 
татарина, незадолго до того переведенного из Потсдама{257}. 20 апреля 1945 года 
после полудня штаб, части авиационного полка, технические службы и взвод охраны,
 с флагами на правом фланге, построились перед штаб-квартирой, расположенной в 
гостинице "Люкер"{258}. Полковник Ванюшин перечислил в рапорте собравшиеся 
подразделения, затем с короткой речью выступил Мальцев. Он призывал даже в этих 
трудных условиях соблюдать воинскую дисциплину, считая это необходимым условием 
для спасения личного состава подразделений. В эти дни Мальцев явно еще надеялся,
 что "в новых обстоятельствах и новой политической ситуации"* возможно 
продолжение освободительной борьбы. Только в этом смысле можно истолковать 
заключительные слова его речи : 

Я глубоко верю в конечную победу идеи Русского освободительного движения и в 
освобождение нашей страны от проклятого коммунистического режима. Армия и народ 
помогут нам. А теперь, мои храбрые орлы, вперед к победе! Да здравствует 
свободная Россия!* 

В 14.30 войска двинулись в путь, намереваясь в тот же вечер соединиться в 
Кутной Плане с парашютно-десантным батальоном. В полном боевом порядке, 
выставив охранение с фронта и с флангов, но имея строгий приказ избегать 
столкновений с немецкими или американскими частями, 21 апреля они достигли 
Планы, где к ним присоединился зенитный полк. 23 апреля в Нейерне в марш 
влились части связи ВВС. По дороге по просьбе делегации офицеров во главе с 
капитаном Якитовичем они приняли в свои ряды около 800 человек - остатки 1-го 
полка белорусской дивизии " Беларусь". Связи с Власовым и штабом армии не было, 
с 1-й и 2-й дивизиями РОА - тоже, но 24 апреля к великому облегчению Мальцева в 
Нейерне появился Ашенбреннер. 

Сразу же был созван военный совет, в котором кроме Мальцева и Ашенбреннера и их 
адъютантов Плющева и Бушмана приняли участие полковники Ванюшин и Байдак, а 
также майоры Альбов и Меттль. Ашенбреннер сообщил о военном положении, 
обрисовав его в самых мрачных тонах: окончательное поражение вермахта - дело 
нескольких дней, повсюду хаос и паника, добраться до Линца или Будвайса 
невозможно. Бесперспективной казалась Ашенбреннеру также и попытка соединиться 
с 1-й дивизией РОА, которая с неизвестной целью "маневрировала" в области 
действий группы армий под командованием фельдмаршала Шернера. Так как 
американцы, скорее всего, уже достигли линии Фюрт - Кам - Фихтах и в любую 
минуту могли наткнуться на войска РОА, Ашенбреннер считал нужным немедленно 
начать переговоры с противником, чтобы, независимо от других частей РОА, сдать 
в плен формирования ВВС и тем самым даже, может быть, "открыть дверь" для 
остальных частей РОА. Немецкий генерал по собственному почину уже предпринял 
первые шаги в этом направлении, послав 23 апреля к американцам капитана запаса 
Оберлендера, ученого, хорошо знавшего восточную проблематику. Оберлендер 
встретился с начальником штаба 12-го корпуса 3-й американской армии бригадным 
генералом Кенином{259}, ему удалось даже заинтересовать американца, однако тот 
полагал, что переговоры о сдаче в плен должны вестись на более высоком уровне. 
Поэтому Ашенбреннер предложил Мальцеву как командующему ВВС РОА и доверенному 
лицу Власова немедленно отправиться вместе с ним - в качестве полномочного 
генерала вермахта - к американцам, чтобы подробно обсудить сдачу в плен. Давая 
этот совет, Ашенбреннер показал себя поистине бескорыстным другом и советником