момент был безвозвратно упущен. 

Глава 14. 

Борьба с феноменом Власова 

Во время войны советскому руководству так и не привелось всерьез столкнуться с 
Русским освободительным движением. Пропагандистские мероприятия ограничивались 
тактическими рамками, а в конце осени 1943 года, после спада первой фазы 
власовского движения, и вовсе прекратились. К тому времени, когда в ноябре 1944 
года возник КОНР, а затем - сама РОА, в Красной армии бытовало мнение, что 
"власовская армия взята в плен, а сам Власов Застрелился"{749}. Впрочем, 
советская сторона пренебрегла феноменом Власова вовсе не вследствие 
собственного морально-политического превосходства и не из-за недостаточного 
влияния идей движения, но единственно потому, что Гитлер воспрепятствовал 
распространению этих идей. А широкомасштабная кампания по пропаганде положений 
Пражского манифеста, планируемая после создания КОНР и формирования армии, то 
есть всего за несколько месяцев до окончания войны, развернуться не успела, так 
что советскому руководству не пришлось еще раз заниматься публичным обсуждением 
власовского вопроса. Однако в кулуарах к нему по-прежнему относились очень 
серьезно. Не случайно начальник советской контрольной комиссии при Верховном 
командовании генерал-майор Трусков настоятельно требовал во Фленсбурге 20 мая 
1945 г. незамедлительно предоставить ему подробные сведения о советских 
военнослужащих, взятых в плен (причем генералов и высших штабных офицеров надо 
было перечислить поименно), а также подробную сводку о РОА и добровольческих 
формированиях, воевавших под немецким командованием. 

Казалось бы, последнюю черту под историей власовского движения подвело 
сообщение в "Правде" от 1 августа 1946 года{750}: 

На днях Военная Коллегия Верховного суда СССР рассмотрела дело по обвинению 
Власова А. А., Малышкина В. Ф.., Жилен-кова Г. Н., Трухина Ф. И., Закутного Д. 
Е., Благовещенского И. А., Меандрова М. А., Мальцева В. И., Буняченко С. К., 
Зверева Г. А., Корбукова В. Д. и Шатова Н. С. в измене Родине и в том, что они, 
будучи агентами германской разведки, проводили активную шпионско-диверсионную и 
террористическую деятельность против Советского Союза. 

Далее сообщалось, что обвиняемые признали себя виновными, все приговорены к 
смертной казни через повешение и приговор приведен в исполнение. 

Из всех перечисленных лишь имя Власова было более или менее известно широкой 
общественности. Но кто были остальные? Почему о Власове и осужденных вместе с 
ним больше ничего не сообщалось, хотя бы намеками, хотя бы как, например, в 
аналогичном сообщении в "Правде" от 17 января 1947 года{751} о смертном 
приговоре казачьим генералам, которые по заданию германской разведки... в 
период Отечественной войны вели посредством сформированных ими белогвардейских 
отрядов вооруженную борьбу против Советского Союза и проводили активную 
шпионско-диверсионную и террористическую деятельность против СССР. 

Нетрудно понять, почему казачьи генералы, названные в сообщении "главарями 
вооруженных белогвардейских частей в период гражданской войны", были 
представлены советской общественности иначе, чем руководители РОА. С точки 
зрения политической, старые казаки и казненный вместе с ними немецкий 
генерал-лейтенант фон Паннвиц были безопасны для советской стороны. Поэтому 
можно было не обинуясь признать, что они во время второй мировой войны вели 
"вооруженную борьбу" против Советского Союза, можно было не скрывать их 
воинских званий и даже напечатать статью о них в советской энциклопедии{752}. С 
группой бывших высших советских офицеров, объединившихся вокруг Власова, дело 
обстояло совсем по-другому. Достаточно вспомнить, какие посты занимали они в 
Красной Армии: Малышкин, например, был генерал-майором и начальником штаба 19-й 
армии; Жиленков - функционер московского партийного аппарата, будучи комиссаром 
армии, являлся членом (военного совета 32-й армии{753}; Трухин, тоже 
генерал-майор, был профессором Академии Генштаба, затем - начальником 
оперативного отдела штаба Прибалтийского особого военного округа 
<Северо-Западный фронт); генерал-майор Закутный был профессором Академии 
Генштаба, его последняя должность - командующий 21-м стрелковым корпусом; 
генерал-майор Благовещенский командовал бригадой; полковник Меандров был 
начальником оперативного отдела б-й армии; полковник Мальцев командовал ВВС 
Сибирского военного округа; полковник Буняченко командовал 389-й стрелковой 
дивизией; полковник Зверев командовал дивизией и был военным Комендантом 
Харькова; Корбуков и Шатов были штабными офицерами Красной армии. Все вместе 
они представляли собой весьма Репрезентативный сколок советского офицерского 
корпуса. Как писал генерал Хольмстон-Смысловский, "Власов был истинным сыном 
советской власти, плоть от плоти ее, так же как и его генералы, офицеры и 
солдаты"{754}. Как же можно было публично признаать, что кроме "предателя 
Власова", которого еще кое-как удалось выдать за "отдельный несчастный случай", 
имелось немало генералов и полковников, которых партия и правительство 
поставили на ответственные посты и которые во время "Великой Отечественной 
войны" подняли оружие против советской власти и создали военную организацию для 
борьбы с нею! Даже простой намек на столь неприятные обстоятельства мог дать