(зарядов четырнадцать – хватит), из Ровно ему придется уйти навсегда… И все же 
Кузнецов сумел мгновенно найти единственный, удивительно точный психологически 
ход, чтобы исправить ошибку. Он медленно поднес пистолет к глазам, делая вид, 
что внимательно разглядывает цифры на металле, и переспросил:

– Какой, вы назвали, был номер вашего «вальтера»?

– 46710, – повторил капитан.

– Тогда я сдаюсь, – с добродушной улыбкой произнес Николай Иванович. – У моего 
номер больше. Значит, вы действительно владели таким замечательным пистолетом 
раньше, чем я…

И спокойно спрятал злополучный «вальтер» обратно в кобуру.



Квартира Лисовской во всех отношениях оказалась удобной для разведки. Здесь 
также хранилось небольшое количество оружия, боеприпасы, деньги. Однажды это 
чуть не стоило Лидии жизни.

Немцы регулярно устраивали в Ровно, как, впрочем, и на всей оккупированной 
территории, повальные обыски и облавы. Пришли однажды и к Лисовской. Провал 
казался неизбежным, решение нужно было принимать немедленно, и Лидия нашла его: 
ослепительно улыбнувшись, она пригласила руководившего обыском молодого офицера 
присесть на диван. Пока жандармы шарили по всем закоулкам квартиры, Лидия 
кокетничала с их командиром. Вот один из солдат потянулся было к круглой 
шляпной картонке на шкафу. Лисовская вскочила с места, выхватила из картонки 
шляпку и со смехом натянула ее на голову растерявшегося солдата. Не удержавшись,
 офицер рассмеялся и махнул рукой, давая знать, что обыск закончен.

Пересмеиваясь, гитлеровцы ушли, а Лидия, вконец обессиленная, опустилась на 
стул. В картонке, под шляпкой, был мешочек с пистолетными патронами. В диване, 
на котором она сидела с офицером во время обыска, лежали пистолеты, ручные 
гранаты, деньги…

Обер-лейтенант Зиберт вызывал у Лисовской сложные, двойственные чувства. 
Временами ей казалось, что этот немец непохож на остальных, хотя дать себе 
определенный ответ, чем именно, не могла. Да, довольно симпатичный, 
образованный, культурный, отнюдь не обычный тыловой хам. Но она ни на минуту не 
забывала, что он фашист, удостоенный высоких наград, ворвавшийся с оружием в 
руках на ее землю.

В конце концов Лисовскую охватила и день ото дня завладевала ею все настойчивее 
мысль отравить своего постояльца. Гнидюк отговаривал ее, убеждал, что поступок 
этот не даст никакой пользы и может лишь привести к провалу квартиры, но Лидия 
уже не была подвластна никаким резонам. Над головой обер-лейтенанта Зиберта 
неожиданно собрались тучи. И Кузнецов и Гнидюк знали: Лисовская такой человек, 
что действительно себя не пожалеет, отравит, коль решила.

Обсудив сложившуюся, угрожавшую жизни разведчика ситуацию, командование 
позволило Кузнецову открыться Лисовской, тем более что оно располагало 
полученными из Центра данными, неизвестными ни Кузнецову, ни Гнидюку, а именно: 
Лидия Ивановна была связана с советской разведкой еще до войны. Известен был и 
ровенский адрес Лисовской, и старый чекистский пароль для установления связи с 
ней: «Привет от Попова».

Командование, однако, не спешило сразу устанавливать связь с Лисовской, вначале 
потому, что не было надобности, а потом сочло нужным еще раз проверить ее. За 
почти два года жизни в оккупированном городе с человеком могло случиться всякое.


Кузнецову сообщили пароль, и теперь он лишь выжидал удобного повода, чтобы 
назвать его своей хозяйке. Вскоре такой случай представился. Это произошло в 
дни, когда разведке стало известно о предстоящем приезде в Ровно одного из 
ближайших приспешников Гитлера, имперского министра и виднейшего нациста, 
«теоретика» фашистской партии Альфреда Розенберга.

Учитывая высокое положение Розенберга в «третьем рейхе», командование разрешило 
Кузнецову подготовить в случае возможности акт возмездия и придало ему в помощь 
одного из лучших разведчиков отряда – Валентина Семенова. Одновременно и 
независимо от Кузнецова готовился к покушению и пан Болек – Михаил Шевчук. 
Шевчук вместе с разведчиком Петром Ершовым должен был сбросить мину, 
замаскированную под действующий патефон, на машину Розенберга с балкона одного 
из домов на углу улицы Дойчештрассе, где, по их предположению, должен был 
проехать рейхсминистр.

Валентин Семенов был отправлен в Ровно вместе с Кузнецовым под именем Владимира 
Крестнова в форме солдата вспомогательных частей вермахта, формируемых из 
бывших военнопленных.