О том, что с отрядом связана некая Лидия Лисовская, знал и Кузнецов, но то, что 
она и Леля, с которой его собирался познакомить Леон, одно и то же лицо, он не 
подозревал. Вся история могла быть простым совпадением, но все же – кто его 
знает! Гнидюк не раз встречался с тем же Леоном у Вали Довгер, но никогда не 
видел его у Лисовской. Во всяком случае, до полного выяснения всех 
обстоятельств и с Леоном, и с Лисовской держаться Зиберту следовало осторожно.

…Пока Зиберт представлялся другим гостям, Леон успел шепнуть Лисовской, что 
обер-лейтенант вообще-то фронтовик, но сейчас после ранения служит по 
хозяйственно-заготовительной части, и по этой причине денег у него – куры не 
клюют.

Зиберт понравился. И умением держаться в обществе, и спокойным, но общительным 
характером, и – главное – щедростью.

Зиберт стал своим человеком в доме по улице Легионов. Так как постоянной 
квартиры в Ровно он не имел, ибо по роду службы должен был много разъезжать, то 
попросил Лидию сдать ему одну из трех комнат, чтобы иметь какое-то собственное 
пристанище в городе; при этом он добавил, что хозяев не стеснит, поскольку 
фактически будет пользоваться комнатой лишь по нескольку дней в месяц. 
Лисовскую это вполне устраивало – все равно комендатура могла в любой момент 
поселить у нее какого-нибудь офицера, к тому же бесплатно. Она согласилась.

Между тем по указанию командования Кузнецов и Гнидюк провели дополнительную 
проверку Лисовской. Несколько раз Зиберт, симулируя сильное опьянение, 
рассказывал Лисовской о некоторых выдуманных им от начала и до конца, но внешне 
весьма правдоподобных секретных мероприятиях властей. И Лидия с абсолютной 
точностью слово в слово передавала все услышанное от Зиберта Николаю Гнидюку. 
Как-то она украла у Зиберта крупную сумму денег и до последней марки передала 
Гнидюку – на нужды партизан. Тот, естественно, доставил их в отряд. Так пачка 
немецких денег, описав круг, вернулась туда, откуда поступила в обращение.

Лисовская сообщила командованию, что ей и Майе предложено (в достаточно 
категоричной форме) стать… секретными сотрудницами службы безопасности и 
регулярно информировать СД и гестапо о настроениях и разговорах в офицерской 
среде. Так ровенское СД обзавелось новыми сотрудницами, работой которых 
впоследствии всегда было довольно.

Сняв у Лисовской комнату, Кузнецов, естественно, получил возможность приглашать 
к себе гостей по собственному выбору. И вот однажды в один из приездов Зиберта 
в Ровно на квартире Лисовской собралась офицерская компания…

Разговор за столом шел об очередном наступлении, о грядущей близкой победе, о 
новом секретном оружии, которое, по слухам, в корне изменит ход войны в пользу 
Германии.

– О! Лично я нисколько не сомневаюсь, что новое оружие, плод германского гения, 
свершит чудеса, – поддержал интересную тему и Зиберт. – Могу это 
засвидетельствовать хотя бы на таком, сравнительно незначительном примере. 
Недавно я был в командировке в Берлине, и там мне подарили пистолет совершенно 
оригинальной новой конструкции. Вы только представьте: четырнадцатизарядный 
«вальтер» с великолепным боем. Не угодно ли полюбоваться, господа?

С этими словами Кузнецов вынул пистолет из кобуры и поднял над столом для 
всеобщего обозрения. Послышались возгласы. Только инженерный капитан со шрамом 
на руке не разделял любопытства остальных офицеров.

– Ну, не очень-то зазнавайтесь, – сказал он. – У меня еще раньше, чем у вас, 
был точно такой же «вальтер». Был, да сплыл при довольно трагических 
обстоятельствах.

– Расскажите, гауптман, – послышалось со всех сторон.

– Что ж, если угодно. Как вы все помните, господа, бандиты совершили нападение 
на машину, в которой ехали в Ровно из Киева подполковник фон Райе и граф Гаан. 
Я находился в той же самой машине…

Когда случилась вся эта история, при мне как раз был такой «вальтер», что нам 
демонстрирует обер-лейтенант Зиберт. Я отстреливался, убил кого-то, но сам был 
ранен в руку и выронил пистолет в снег. Каким-то чудом мне единственному 
удалось выбраться из машины и раньше, чем к ней подбежали бандиты, укрыться в 
лесу. И, поверите ли, господа, я до сих пор помню номер этого пистолета – 46710.


Кузнецов уже понял, какой промах он совершил. Он взглянул на пистолет, который 
продолжал держать на ладони – на синей вороненой стали рядом с фирменными 
знаками отчетливо читались цифры 46710. Стоило кому-нибудь из соседей попросить 
дать пистолет в руки, чтобы посмотреть поближе, – и провал неизбежен. Даже если 
он успеет перестрелять всех присутствующих, пока они поймут, в чем дело