слушал занятные партизанские байки. Но вот приходило время возвращаться. Тут 
Приходько преображался. От беспечности и веселья не оставалось и следа. Он 
молча выслушивал приказ, принимал пакет и отправился в опасный путь – 
подтянутый, спокойный, настоящий разведчик.

Николай Приходько никогда не просил отложить задание, дать отдохнуть лишний 
денек. Всегда, днем и ночью, в непогоду, в любых условиях – Приходько был готов 
к активным действиям против врага.

Его не очень-то удовлетворяла осторожная и кропотливая, хотя и полная 
опасностей, работа разведчика-связного. Мечтал Коля о боях, о рукопашных 
схватках, о диверсиях под носом у врага – в общем обо всем, в чем мог 
проявиться его открытый, рвущийся наружу темперамент. Встречаться с фашистами в 
открытом бою и уничтожать их – вот о чем только и думал партизанский богатырь.

Свои обязанности связного Коля выполнял образцово, Дорожил доверием боевых 
товарищей и старался его оправдать. Но если представлялась возможность 
повоевать – тут уж Приходько не упускал случая.

В начале 1943 года в лагере ожидали разведчиков, вызванных из Ровно и с «маяка».
 Предстояла важная операция, и в ней немалая роль отводилась тем, кого с минуты 
на минуту ждали, – Кузнецову, Приходько, Гнидюку, Шевчуку, Николаю и Жоржу 
Струтинским и другим.

Время шло, а разведчиков все не было. В штабе чрезвычайно волновались. Что 
могло случиться? Попали в засаду? Вступили в бой с карателями?

Решили ждать до утра, а затем идти на розыски.

В три часа ночи пришел дежурный. С трудом сдерживая радостную улыбку, он 
доложил, что разведчики прибыли в лагерь. Через несколько минут Кузнецов 
докладывал. Вот что произошло.

Разведчики уже собирались покинуть «маяк», на котором они сделали привал, когда 
стало известно, что начальник людвипольского гестапо Вебер, известный своими 
зверствами, собрался ехать в отпуск в Германию. Вместе с этим палачом 
отправлялось несколько подвод с награбленным добром. До станции подводы 
сопровождали жандармы. Вебер должен был выехать следом на машине.

Кузнецов, принявший на себя командование над разведчиками, рассудил, что такой 
случай упустить жаль. Связываться с отрядом и получать разрешение провести 
операцию времени не оставалось.

Короткий военный совет с товарищами – и Кузнецов принял решение лично 
познакомиться с Вебером и его охраной. Тем более что однажды Веберу уже повезло.
 Группа партизан под командованием Владимира Фролова и Валентина Семенова 
совершила налет на Людвиполь. Было уничтожено много гитлеровцев, освобождены 
заключенные из местной тюрьмы, захвачены трофеи и взято большое количество 
зерна, предназначенного для отправки в Германию. Зерно партизаны, разумеется, 
вернули крестьянам, у которых оно было реквизировано. При налете был убит и 
гебитскомиссар Людвиполя Браун, но начальник гестапо сумел бежать.

Партизаны устроили засаду возле шоссе Людвиполь – Костополь. Испанец Гросс 
заложил мину натяжного действия. Конец тщательно замаскированного шнура держал 
в руке Коля Приходько.

Ждать пришлось долго.

Наконец за перелеском послышались автоматные очереди, показались густые клубы 
черного дыма. Это горела соседняя деревня…

Что случилось? Неужели Вебер решил устроить прощальную иллюминацию?

Прошел еще час, и со стороны пожарища показалось десятка два фурманок в 
сопровождении эсэсовцев в черных шинелях, жандармов, полицейских.

Видимо, Вебер узнал о готовящейся засаде и выслал карателей. Они-то и подожгли 
по дороге деревню.

Когда передние подводы поравнялись с Колей Приходько, он дернул шнур. Взрыв и 
огонь партизанских автоматов прогремели одновременно. В коротком, но 
ожесточенном бою разведчики разгромили гитлеровцев. На этот раз Вебер не ушел 
от возмездия.

– Коля Приходько был похож на богатыря, – рассказывал Кузнецов, обнимая за 
плечи товарища.

А сам Коля сидел у костра, смущенно опустив голову. Он всегда стеснялся, когда 
о нем рассказывали. И всегда старался в таких случаях сказать, что он стрелял 
наравне со всеми.