нему всю жизнь, как к зубной боли.

В этой отношении Кузнецову повезло – Нина Алексеевна Автократова великолепно 
знала немецкий язык (как, впрочем, и французский) – в свое время она получила 
образование в Швейцарии. Поскольку увлечение Кузнецова немецким факт достаточно 
общеизвестный, можно полагать, что со своей основной задачей его первая 
учительница справилась хорошо.

Не довольствуясь занятиями в классе, Кузнецов отдавал все свободное время 
загадочной для многих его товарищей дружбе с преподавателем по труду. Секрет 
объяснен просто: учитель этот был из бывших военнопленных немцев, осевший на 
уральской земле, с ним Ника упражнялся в разговорной речи, набираясь, в 
частности, живых фраз и выражений. Третьим наставником Кузнецова стал провизор 
местной аптеки, тоже бывший пленный, но не немец, а австриец.

Весьма примечательная, не столь уж часто встречающаяся у подростков черта 
характера: взявшись за что-либо, не довольствоваться тем, что дано тебе как бы 
само собой, активно изыскивать возможности для совершенствования и самому.

Не один Кузнецов, должно быть, получал у Автократовой хорошие отметки, но 
только он понял, что грех упускать такую возможность – говорить по-немецки с 
людьми, быть может и не столь образованными, как Нина Алексеевна, но для 
которых все же этот язык родной. А поняв, не забыл на следующий день, не 
отложил благое намерение на послезавтра – немедленно перешел к долу.

23 июня 1926 года Кузнецов получил свидетельство об окончании семилетки. На 
семейном совете решено было единогласно – нужно учиться дальше. Но где? Выбор 
был невелик, он ограничивался теми средними специальными заведениями, которые 
имелись поблизости – в уральско-сибирском, разумеется, измерении. Остановились 
после долгого обсуждения на агрономическом отделении Тюменского 
сельскохозяйственного техникума. И Кузнецов уехал в Тюмень. Но учиться там ему 
довелось всего лишь год: сорвало с нового места и вернуло домой первое 
настоящее горе – от скоротечной чахотки неожиданно умер отец Иван Павлович.

Шестнадцатилетний юноша стал теперь старшим мужчиной в семье со всеми 
вытекающими отсюда обязанностями и ответственностью. Тюмень же была слишком 
далеко от родного дома, и Ника снова возвращается в Талицу, поступает в лесной 
техникум.

На плечи Кузнецова легла не по возрасту большая нагрузка. Учиться в техникуме 
было нелегко. Кроме чисто «лесных» и лесотехнических дисциплин, здесь изучали 
топографию, геодезию, топографическое черчение, ориентирование на местности, 
охотоведение. Само собой, разумелось, что будущий лесничий должен превосходно 
ходить на лыжах, уметь хорошо стрелять.

К этому времени Кузнецов уже был комсомольцем (вступил еще в Тюмени), а в 
ячейке дел всегда было хоть отбавляй. Его избрали председателем комитета 
профсоюза техникума. А тут еще суточные дежурства на метеостанции и 
утолительные многочасовые обходы в лесопитомнике, занятия в спортклубе 
«Орленок», занятия в кружке по изучению «эсперанто», участие в художественной 
самодеятельности, обсуждение с товарищами прочитанных книг, разовые 
комсомольские поручения – всего не перечесть.

И на все нужно время, на все нужна энергия. Очень немногие, самые близкие 
друзья только знали, как ухитряется еще Кузнецов регулярно помогать домашним по 
хозяйству.

Он по-прежнему много и увлеченно читает. Круг литературных интересов Кузнецова 
уже вполне определился – он любит М. Горького, любит произведения, герои 
которых способны из патриотических чувств па подвиг, на самопожертвование. 
Кузнецов читает все, что может достать, о выдающихся людях отечественной и 
мировой истории. Однокашник Кузнецова по техникуму Н. Крутиховский вспоминал: 
Николай любил биографические книги. Позже, на Уралмаше, в его библиотеке были 
первые книги начавшей выходить серии «Жизнь замечательных людей». Его 
интересуют не столько факты биографии героев, сколько главное – что стояло за 
их делами и поступками, что придавало не знающую преград силу их духу.

Увлечение языком не остыло, и за круговертью дел и хлопот не отошло на задний 
план: почти каждый день Кузнецов выкраивает часок, чтобы поговорить по-немецки 
с лесничим Гунальдом из тех же бывших пленных.

Между тем назревали большие события. Страна вступала в год великого перелома. 
Шла коллективизация, повсюду организовывались сельскохозяйственные артели. 
Нелегкое это было дело – убедить трудовое крестьянство вопреки кулацкой 
агитации в преимуществах колхозного строя. Под руководством Коммунистической 
партии большую организаторскую и пропагандистскую работу вел и сельский 
комсомол.

Активно участвовал и словом и делом в коллективизации уральской деревни и 
комсомолец Кузнецов.