что если нам за это что-то пообещают в будущем, я имею в виду помощь в нашей 
борьбе против Сталина, то эту помощь некому будет принять... А только наше 
выступление, только наша помощь в борь-
    
бе против Гитлера для западных союзников и представляют интерес».
   Поразительно! И Сталин устами полковника Чичаева, и Власов, отвечая на 
вопрос Казанцева, говорят одно и то же, почти одними и теми же словами. Так кто 
кого инструктировал? Если судить по времени событий, то Сталина инструктировал 
Власов: он разобрался на месте раньше, чем это сделали, может быть, в Москве. 
Но для этого он и был послан сюда, в Берлин, в центр Европы. Однако дальше 
Андрей Власов вообще говорит «открытым текстом» как генерал ГРУ, предварительно 
подождав, «пока затихли шаги проходившей по улице парочки»:
   «Можно предположить, что условием нашего признания они бы не потребовали 
немедленного выступления с нашей стороны и помощь в их борьбе против Германии. 
Но тогда какой интерес имеет для них связь с нами? Можешь ты поверить в то, что 
вот сейчас, во время войны, КОГДА КРАСНАЯ АРМИЯ ПЕРЕШЛА, НАКОНЕЦ, В НАСТУПЛЕНИЕ 
И УСПЕШНО ЕГО РАЗВИВАЕТ, они пойдут на союз с нами ценой отказа от союза со 
Сталиным ? В это поверить тоже нельзя. А поддерживать связь на будущее — мне 
кажется, что они не столь дальновидны и, может быть, совсем искренне 
рассчитывают сотрудничать со Сталиным и после войны... Что же остается тогда, о 
чем можно было бы вот сейчас, сегодня разговаривать? Ничего не остается, и 
разговаривать сегодня, по крайней мере, не о чем». Меня очень вдохновляет во 
всем этом монологе Власова одно словечко — «НАКОНЕЦ». «НАКОНЕЦ-ТО, КРАСНАЯ 
АРМИЯ ПЕРЕШЛА В НАСТУПЛЕНИЕ И УСПЕШНО РАЗВИВАЕТ ЕГО!»
   На протяж&нии всей книжки Казанцев строит из себя кристально чистого 
русского патриота, готового жизнь отдать за счастье русского народа. Власов 
яснее ясного сказал ему свое «нет», больше того, когда он говорит о
   
«связи на будущее», о связи с Западом про запас и отвергает ее, мне кажется, 
что Власов даже в этой простой связи прочитал англичан правильно — завтра эту 
связь англичане через своих людей положат на стол Гитлеру — и Власов и власовцы 
тут же будут вырезаны поголовно. Гроссмейстер! Считает на десять ходов вперед! 
Но какие аргументы у Казанцева — русского патриота?
    «Нет, серьезно, Андрей Андреевич, — перебиваю его я. — Вот сейчас русские 
батальоны переводятся на запад. Мы могли бы предложить англичанам и американцам 
(а куда делись французы? — В.Ф.), что эти батальоны перейдут на запад еще 
дальше, дальше, чем это имеет в виду командование немецкой армии, перейдут 
прямо к ним, к союзникам. Конечно, с условием, что господин Черчилль не будет 
отправлять их в мясорубку к своему восточному союзнику, а задержит у себя до 
конца войны».
    Прогуливаемся вроде не по садику под Берлином, а будто в парке под Лондоном 
или сидим в шпионском британском ССО, или в американском Объединенном комитете 
начальников штабов, или «Французском комитете национального спасения». Как 
говорится, русским тут и не пахнет.
    Генерал ГРУ Андрей Власов снова втолковывает якобы не понимающему патриоту 
Казанцеву:
    «Ну, тогда получается то же самое. Для русского дела они не будут потеряны 
только в том случае, если Черчилль отдаст нам их обратно. Это был бы случай, о 
котором говорил ты. Союзники были бы нейтральными или помогали бы нам. Но если 
бы эти батальоны перешли на запад сейчас, то мы здесь, в Германии, не получили 
бы не только возможности организоваться и вооружиться, но, вероятно, и дожить 
до конца войны». Власов не скрывает радости по по-
    
воду того, что «Красная Армия, наконец, перешла в наступление и успешно 
развивает его». Власов не скрывает, что он страстно хочет «дожить до конца 
войны», и заботится о чем? О «возможности организоваться и вооружиться»...
    В феврале 1956 года в Нью-Йорке выйдет первым изданием сборник Б.М. 
Кузнецова «В УГОДУ СТАЛИНУ. Годы 1945—1946». В предисловии сказано, что сборник 
выпущен «к 10-летней годовщине насильственной репатриации Советами русских 
военнопленных лагеря Плат-тлинг — 24 февраля 1946 года». В сборнике под № 16 
публикуется в качестве документа
«Письмо военнопленных (РОА) лагеря Платтлинг к Миссис Элеоноре Рузвельт
Февраль 1946г.
    Мы позволим себе обратиться к Вам, глубокоуважаемая Мис -cue, потому что 
только на Вас осталась наша надежда СПАСИТЕ НАШИ ДУШИ!
    Мы русские белые офицеры и солдаты бывшей армии генерала Власова, 
поднявшего знамя политической борьбы против больше -визма.
    Нас свыше 3000 сосредоточено в лагере для интернированных близ города 
Платтлинг в американской зоне Германии. Большую часть из нас составляют бывшие 
военнослужащие Красной Армии, вследствие пленения оказавшиеся в разное время в 
течение Второй мировой войны на территории Германии. Другую часть из нас со 
-ставляют эмигранты в разное время, начиная с 1918 года, поки -нувшие Россию.
    ВСЕ МЫ ЯВЛЯЕМСЯ ПОЛИТИЧЕСКИМИ ЭМИГРАНТА -МИ, КАТЕГОРИЧЕСКИ ОТКАЗАВШИМИСЯ ОТ 
ВОЗВРАЩЕНИЯ НА РОДИНУ И ОТ СОВЕТСКОГО ПОДДАНСТВА...»
    «Спасите наши души!» — это смысл письма и всего многостраничного сборника, 
т.е. не отправляйте нас на
    
Родину. Есть в этом большом письме и такой абзац:
«НАШИ РУКОВОДИТЕЛИ ЗАВЕРЯЛИ НАС, ЧТО ПРИНИМАЮТСЯ МЕРЫ К УСТАНОВЛЕНИЮ СВЯЗИ С 
ЗАПАДНЫМИ СОЮЗНИКАМИ. Мы были уверены в неизбежности столкновения