свидетелей.
   Ульрих побледнел, и его маленькие глазки за толсты-
   
ми стеклами очков стали квадратиками. Он знал, ему на самом верху было сказано, 
что этот процесс только формальность, никакой «борьбы сторон» на нем не будет, 
и вдруг этот Благовещенский с «возможностью написать» что-то, но самое ужасное 
— «вопрос о вызове в суд по моему делу свидетелей». Ульрих вперивал взгляд в 
бумаги перед собой, потом поднимал глаза на Благовещенского и рассматривал его, 
будто не узнавал. В глазах Ульриха можно было прочесть и непонимание, и страх, 
и ненависть. Нахохлившийся, он был похож на загнанного в угол зверька. Ульрих 
стал совещаться с членами военной коллегии, что сидели от него справа и слева. 
Ни Каравай-ков, ни Данилов никакого злого умысла в просьбе Благовещенского не 
увидели, и Ульрих принял решение: «Ходатайство подсудимого Благовещенского 
разрешить в процессе судебного следствия». Он знал: когда Благовещенский 
вернется в камеру, с ним там разберутся насчет «свидетелей».
   «От других подсудимых ходатайств и заявлений до начала судебного следствия 
не поступало», — фиксирует протокол.
   Судебное заседание покатилось по своей колее. По предложению 
председательствующего секретарь огласил обвинительное заключение и определение 
подготовительного заседания Военной коллегии Верховного суда СССР от 27 июля 
1946 года по делу Власова, Малышкина и др. После этого председательствующий 
стал задавать всем один и тот же вопрос:
    — Подсудимый Власов, признаете ли вы себя виновным в предъявленных вам 
обвинениях? ПОДСУДИМЫЙ ВЛА СОВ:
    — Да, признаю.
   Признали свою вину все. Дошла очередь до «подсудимого Благовещенского». И 
вот что тот ответил Ульриху.
   
ПОДСУДИМЫЙ БЛАГОВЕЩЕНСКИЙ:
    — Я признаю себя виновным частично. В обвинительном заключении указано, что 
после капитуляции гитлеровской Германии Благовещенский бежал в зону 
американских войск и предпринял попытки вступить в переговоры по предоставлению 
убежища членам КОНР (Комитет освобождения народов России. — В.Ф.). Это не 
соответствует действительности, а наоборот, сам лично добровольно явился и 
сдался органам советской власти.
    В АНТИСОВЕТСКУЮ ОРГАНИЗАЦИЮ, ВОЗГЛАВЛЯЕМУЮ ВЛАСОВЫМ, Я ВСТУПИЛ, ХОТЯ И НЕ 
ИМЕЛ НА ЭТО ПРЯМЫХ УКАЗАНИЙ ОТ СОВЕТСКИХ ОРГАНОВ, С ЦЕЛЬЮ ПОДРЫВА ЭТОЙ 
ОРГАНИЗАЦИИ ИЗНУТРИ, С ЦЕЛЬЮ РАЗЛАГАТЕЛЬСКОЙ РАБОТЫ. (Выделено мною. — В.Ф.) 
Свою деятельность на оккупированной немцами территории полностью признаю».
    «...Я вступил, хотя и не имел на это прямых указаний со-. ветских органов...
» Разговор идет, как говорится, без свидетелей, за закрытыми дверями, что-то 
вроде прогона перед спектаклем на публике, — и вдруг такое заявление 
подсудимого. Во-первых, что имеет в виду Благовещенский, когда говорит 
«советские органы»? Абзацем выше он показывает: «я... сам лично добровольно 
сдался Органам советской власти», то есть военной контрразведке, военной 
разведке — кому-то из наших спецслужб. Во-вторых, откуда такой пассаж: «я 
вступил, хотя и не имел на это прямых указаний от советских органов»? На что 
намекает Благовещенский? Какой здесь подтекст и опасность для дальнейшего 
ведения процесса Ульрихом? Остальные, они что, «имели на это прямые указания 
советских органов»? К примеру, сам Власов? К тому же «в соответствии с этим 
возникает и вопрос о вызове в суд по моему (Благовещенского. — В.Ф.) делу 
свидетелей». А это что еще за свидетели? Кто они? Что
    
должны засвидетельствовать? То, что Благовещенский без разрешения «советских 
органов» вступил в организацию Власова или что Власов создал организацию с 
разрешения «советских органов» и, следовательно, Благовещенский работал, как и 
все, на советскую власть и ни в чем не виновен? А может быть, все проще: 
Благовещенский чувствует — завтра в открытом заседании будет полный спектакль, 
потому как он знает или, по крайней мере, догадывается: Власов и, может быть, 
остальные, кроме него, Благовещенского, — «с разрешения советских органов», а 
только он один без «разрешения советских органов» — настоящий предатель, и 
завтрашний приговор будет приведен в исполнение только в отношении его, 
Благовещенского? Статьи УК РСФСР, по которым предъявлены обвинения 12 
подсудимым во главе с Власовым, почти все «через повешение». Как далек от 
истины Благовещенский, заговоривший так некстати о «разрешении советских 
органов» на предательство?
   О том, что генерал Власов предатель № 1, написано много и подробно. Немало 
написал на сей счет и автор этих строк. О том, как генерал Власов стал 
предателем, написано столь же много. У нас в стране генерал Власов, бесспорно, 
предатель № 1, на Западе генерал Власов, бесспорно, борец № 1 со Сталиным. И те 
и другие свою точку зрения обосновывают почти на одних и тех же событиях и 
документах. Вообще странный какой-то этот Власов, если повнимательнее и 
поспокойнее приглядеться к нему. Вот он — борец № 1 со Сталиным. «Власов 
тщеславен, самолюбив и высокомерен, — пишет один из авторов. — Всем своим 
поведением у немцев и внешним видом стремился показать себя незаурядным 
государственным деятелем и военачальником, прямо скажем, копировал позу 
Керенского. В то время, как все власовцы, включая и его приближенных, носили 
военную форму
   
РОА, очень схожую с формой военнослужащих германской армии, Власов носил свою