рол Власов сказал, что он был поставлен в такое положение, что иначе не мог, 
как только обвинять дивизию и поддерживать тре -бования немецкого командования. 
С полной искренностью он гово -рил:
    «Немцы еще рассчитывают, что смогут использовать мое влияние, чтобы 
заставить наши войска воевать вместе с ними. Я всеми силами стараюсь поддержать 
в них эту надежду, иначе наши несчастные люди и наши войсковые части, 
находящиеся в Германии в беззащитном положении, могут быть подвергнуты жестоким 
репрессиям и это повлечет за собой новые, неисчисли -мые жертвы... Поэтому я не 
могу открыто одобрять ваши деист -вия и быть вместе с вами...»
   Генерал ГРУ Власов заговорил открытым текстом. Он выложил здесь, перед 
командирами полков, скажем так, — почти все этапы своей жизни «у немцев».
    «Ваша дивизия, — продолжал Власов, — находится в более благоприятном 
отношении — вы организованны, у вас есть ору -жие, с вашей дивизией немцы 
считаются и даже больше — боятся ее. За вас я спокоен, но другие наши части 
находятся в иных уело -виях. Осталось еще очень недолго до полного поражения 
Германии, и это время надо как-то пережить, не вступая в конфликт с немцами... 
Это сейчас наша главная цель. Ваши действия я благо -словляю и полностью 
предоставляю Сергею Кузьмину (генералу Буняченко) действовать в дальнейшем по 
своему усмотрению. Только не забывайте мои слова. Если я буду вынужден опять 
осуждать ваше поведение в присутствии немцев, не придавайте этому значения и 
понимайте причины...» «Понимайте причины»! — это и сегодня звучит актуально и 
злободневно. Не по словам, а по делам суди о Власове.
   Трое суток находятся власовцы в Чехословакии, и, как говорится, ни тпру ни 
ну — встречаются с местными партизанами, Буняченко «с большой охотой принимает 
этих партизан, подолгу беседует с ними... он старается
   
понять действительную сущность партизанского движения в Чехословакии, его 
размеры, систему организации и руководства». Стоило ли из-за этого делать по 
шестьдесят километров пехом, чтобы заняться беседами с партизанами? Что 
происходит? Почему такая бестолковщина? Может быть, Буняченко чего-то ждет? 
Чего? Кроме приказа, полковнику на фронте ждать нечего.
   И вот что нам сообщает комполка Артемьев:
    «Как-то раз группа власовских квартирьеров следовала на ее -лосипедах 
впереди движущейся колонны своего полка по лесной до -роге. В лесу квартирьеры 
встретились с группой чешских парти -зон, одетых в защитного цвета однообразную 
форму с красными ленточками на груди и с красными звездами на головных уборах. 
Разговорившись, партизаны сообщили, что неподалеку от дороги в лесу находится 
штаб партизанского отряда под командованием офицера Советской Армии. Партизаны 
также сообщили, что их командир является очень влиятельным лицом и что с ним 
власов -цам следовало бы установить связь. Разговор продолжался около получаса, 
и вдруг появился сам партизанский начальник. Одет он был так же, как и другие 
партизаны. Видимо, ему было сообщено о встрече с группой власовцев. Он был 
очень заинтересован приходом в район его действий Первой дивизии и, узнав, что 
она будет по -близости располагаться на ночлег, просил передать командиру о 
желании встретиться с ним для переговоров. При этом он сказал:
    «Я имею по радио прямую связь с командованием Советской Армии и могу дать 
возможность вашему командиру установить непосредственный контакт»... После 
этого «было решено, что Первая дивизия поддержит восстание чехов», — сообщает 
Артемьев.
   Поверим честному Артемьеву, будто это была ну совершенно случайная встреча, 
где-то на глухой лесной дороге, посреди гор, в Чехословакии с «очень 
влиятельным лицом» из «Советской Армии», с которым «власовцам следовало бы 
установить связь». «Случайной» эту встречу
   
делали и для комполка Артемьева, но не случайной — для того, другого... Такие 
пришли времена, когда Андрей Власов наконец получил открыто «прямую связь с 
командованием Советской Армии». И дивизия «продолжала свой путь, совершая 
небольшие переходы по 20—25 километров в сутки, — сообщает Артемьев. — Первого 
мая генерал Власов, не покидавший все эти дни дивизию, получил предложение 
ставки германского командования вернуться. Он ответил отказом». А 2 мая дивизия 
подверглась жесточайшему нападению с воздуха американской авиации. «Самолеты с 
бреющего полета расстреливали колонны из бортового оружия», — пишет Артемьев. У 
Шернера не нашлось самолетов, для того чтобы превратить власовцев «в кровавую 
кашу», зато они были в избытке у американцев, сговорившихся с немцами. 
Американцы еще по сражениям в Нормандии знали, что такое власовцы в бою с 
союзниками. Это ведь они, власовцы, предательский сговор союзников с немцами 
превратили в победный марш американцев аж до самой границы СССР 1939 года, в 
настоящий военный ад и кошмар, о которых они до сих пор снимают фильмы на 
уровне фильмов ужасов. В этих боях с власовцами американцы потеряли почти 500 
тысяч солдат и офицеров. Потом мы их били в Корее, во Вьетнаме, в Египте, в 
Сирии, на Кубе, в Никарагуа, в Афганистане... Но первыми им нюх начистили 
все-таки власовцы, наши во главе с генералом Власовым в 1944—1945 годах.
    А тем временем «во всех населенных пунктах (Чехословакии) дома украшались 
национальными чехословацкими и американскими флагами...», — сообщает Артемьев. 
Зрелище — великолепное! Как в кино! Не хватало только кинооператоров и 
фоторепортеров. В самом деле, для съемок все готово, где они, почему 
опаздывают? Скоро узнаем...
    Однако для нас положение складывалось отчаянное.